Россия собирается доказать Западу, что Украина действительно планировала диверсии в Крыму, — но все подобные доказательства бессмысленны, поскольку не имеют последствий.
Министр иностранных дел России
Сергей Лавров заявил о том, что доказательства планов Украины о диверсиях в Крыму у российской стороны есть и могут быть представлены Западу по требованию, но без публичной огласки.
"В дополнение к тому, что вы видите по телевидению, у нас есть неопровержимые доказательства того, что это была диверсия, которая планировалась давно по линии Главного управления разведки министерства обороны Украины и имела своей целью дестабилизацию обстановки в российском Крыму, — цитирует Интерфакс выступление главы МИД перед журналистами. — Мы открыты для предоставления дополнительных фактов, помимо тех, которые были предъявлены общественности, нашим западным партнерам, которые всерьез заинтересуются тем, чтобы подобных вещей не происходило".
Накануне одно из тех доказательств, которые все же можно предъявить общественности, было предъявлено: запись допроса Евгения Панова, которого в ФСБ называют сотрудником Главного управления разведки Вооруженных сил Украины. На лице — следы физического воздействия, что, видимо, и дало повод украинским властям повод говорить о даче показаний под давлением, но задержанный излагает все как положено, называет фамилии и позывные, подтверждает непосредственное участие офицеров ГУР, перечисляет, где планировалось совершить диверсии: паромная переправа, вертолетный полк, нефтебазы Феодосии и так далее.
Для телезрителей все ясно, но явка с повинной — не всегда "царица доказательств"; на этой странной войне такие показания еще ничего не значат. Петр Порошенко, помнится, размахивал с трибуны паспортами российских военных, а из Интернета никуда не исчезли записи допросов Евгения Ерофеева и Александра Александрова, захваченных Киевом в плен и обменянных на Надежду Савченко. Оба излагают не менее ясно — военнослужащие бригады спецназначения, зашли на территорию Украины 26 марта 2015 года, в составе второго батальона в количестве 220 человек, далее фамилии, позывные, задачи. Не диверсии, правда, наблюдение, но принципиальной разницы нет.
Эти показания не привели ни к признанию участия российских военных в конфликте, ни к каким-то внятным шагам Киева, который и сейчас вполне благополучно может заявить, что Евгений Панов — самозванец, а взрывчатку купил в "Военторге" (там, как известно, что угодно купить можно).
Государство, вслух заявляющее на высшем уровне, что воюет с соседним государством, не рвет с этим государством дипломатических отношений и даже не вводит визового режима. Это давно удивляло наблюдателей, но теперь мы видим то же самое с российской стороны — тот факт, что пойманы диверсанты из соседнего государства, признающиеся в том, что они собирались взрывать и убивать людей, вдохновляет Кремль лишь на поручение "разработать ответные меры". Разрыв дипотношений обсуждается только в теории, как некая крайняя мера, которая когда-нибудь может быть применена.
Если раньше только Украина опасалась Россию, то теперь и Россия будет опасаться Украины. Подобные странные конфликты, когда две страны постоянно угрожают друг другу самим фактом своего существования, но при этом официально пребывают в отношениях, характерны для Ближнего Востока, но не для Европы.
Из слов Сергея Лаврова следует, что существует два уровня доказательств: публичные для внутреннего пользования и скрытые — для западных партнеров. Эти скрытые доказательства и есть главные, но они не должны быть обнародованы. Возможно, это и есть ответ на раньше часто задаваемый Киеву вопрос о доказательствах присутствия российских военных на Донбассе. Самые ясные доказательства в таких случаях не могут быть показаны, так как автоматически должны будут вызвать войну, а этого никто не хочет. Более того, мы даже не сможем проверить, представлял ли кто-нибудь кому-нибудь такие доказательства и какова была реакция.
И Россия, и Украина позиционируют себя в глазах мирового сообщества как государства-жертвы. Поэтому роль арбитра отводится Западу. Что бы ни говорили Путин и Лавров о суверенитете, окончательное решение по поводу того, кто прав, а кто нет, должен в их глазах принять именно Запад, к которому апеллирует глава МИД РФ. Принять и что-то сделать со своими, как выражается Владимир Путин, клиентами, наказать их.
Но поскольку прямые боестолкновения прекращены, у Запада, по большому счету, уже нет оснований вмешиваться; там считают, что сделали все что могли. И даже наличие реальных диверсантов не изменит ничего — не станет прямым доказательством того, что Крым был присоединен правильно, а российская армия не имела никакого отношения к войне на Донбассе. Это просто разные ситуации, не пересекающиеся прямо. В конце концов, даже регулярные теракты в Израиле не вдохновляют Запад на крестовый поход против палестинцев. Не особенно удачным будет и прекращение сдерживания ополченцев непризнанных республик — если в ответ на попытку диверсий в Крыму усилят активность ДНР и ЛНР, это будет только доказательством их полной управляемости Россией.
Ситуация тупиковая — разобраться без участия Запада Россия и Украина не могут. Но предлагаемые Западом компромиссы их не устраивают.
Как показал пример с Турцией, даже сбитый самолет не помешал довольно быстро помириться. Поэтому даже "неопровержимые доказательства" готовящихся диверсий не доказывают на самом деле ничего — через какое-то время стороны спокойно могут позабыть об этом. В условиях, когда начинать немедленно воевать больше не принято, подобные провокации становятся всего лишь инструментом для нагнетания обстановки, не обозначающим ничего, кроме желания напомнить о своей точке зрения в текущий момент времени. Со временем к таким инцидентам просто привыкнут, вот и все.
