Обозреватель Ольга Комок — о спектакле "Лабиринты Венеры" в Гатчинском дворце.
Есть такой театральный жанр — site-specific, когда спектакль заточен под определенное место: не сцену, а район города, маршрут, здание. С таким театром-квестом уже знакомы петербуржцы, гулявшие по набережной реки Фонтанки с наушниками, в которых плещутся звуки Парижа и Венеции, или бежавшие по Литейному проспекту за персонажами Хармса во время фестиваля "Точка доступа" и вне его. Компания современного танца "Каннон данс" и Гатчинский музей-дворец, празднующий свое 250-летие, осваивают следующий уровень театральной игры — жанр human-specific, в котором действие зависит от единственного зрителя, то есть именно от вас.
Проект "Лабиринты Венеры" был создан датским режиссером Нулло Фачини 10 лет назад — в Копенгагене его и увидел директор "Каннон данса" и фестиваля Open Look Вадим Каспаров. Идеей заболел. Спустя декаду сумел наконец собрать вдохновляющий пазл под Петербургом: 28 пустых комнат, 14 актрис, 2 недели показов, суть — все та же. В человеческом мозге 28 отделов, каждый отвечает за свой фрагмент восприятия/бытия — зрение, слух, материнство, боль, решение проблем, подсознание и т. д. В каждой из стран, где гастролирует проект (в Петербурге проходит четвертая инкарнация "Лабиринтов"), режиссер набирает местных актрис, вместе с ними формирует моноспектакли на заданные мозгом темы. Актрисы интерпретируют их с помощью собственных историй, ощущений и мотивов. 14 тем-комнат артистки обживают при дневном свете, в другие 14 переезжают, когда темнеет.
Зритель остается с актрисой один на один. И это свидание вслепую: выбирать комнату (отдел мозга и моноспектакль) приходится наугад. Люди в белых халатах вызывают визитеров по списку — и каждый названный вздрагивает, как будто отправляется на таинственную медицинскую процедуру. Предчувствие верное: впереди неизвестность и терапевтическое — а то и хирургическое — вмешательство в ваш внутренний мир.
Главный инструмент терапии — физический контакт. Какая там четвертая стена, тут и о личном пространстве следует забыть. Даже рассказывая трогательные истории из своей жизни, актрисы будут трогать вас в прямом смысле слова. Диапазон прикосновений широк, не исключает объятий и поцелуев, во многом зависит от того, на что вы решитесь сами. Спрятаться за безопасным — вербальным — контактом не получится: почти во всех комнатах вас настоятельно просят молчать.
Структура каждого "спектакля" четко прописана, сценический антураж тщательно выстроен, но более ничего от произведения искусства в "Лабиринтах Венеры" нет. Минуя всякую эстетику, участницы проекта целят прямо в ваши интимные места: взаимоотношения с матерью/любимым, чувство опасности, ощущение собственных границ, сексуальность… Три сеанса телесно ориентированной психотерапии по 15 минут — и вас отправляют в "Комнату декомпрессии", приходить в себя или заряжаться на покупку следующего билета в лабиринты подсознания.
Конечно, эстетики в происходящем нет лишь на первый взгляд. Аутентичная советская заброшенность никогда не реставрировавшегося Кухонного каре Гатчинского дворца легонько подсвечена тревожным розовым, превращает каждое помещение в сталкерскую "комнату исполнения желаний". Кусочек веселенького кухонного кафеля и старый графин, разбросанные доски, останки ретрокроватей и невероятные шкафчики-сейфы (сохранившиеся со времен обитавшего здесь ядерного НИИ?) — эти ошметки советского быта незаметно, но крайне эффективно разбивают психическое пространство зрителя на осколки и фрагменты, с которыми и положено работать психотерапевту. Площадка идеально соответствует поставленной задаче.
Вот только юные (по преимуществу) терапевтки — отнюдь не психиатры. Их легкие холодные ладони (в "Лабиринтах" нежарко — одевайтесь теплее) не в силах вытрясти из зрителя душу, их цель — не лечить, а лишь задевать. Причем никаких специально феминистических струн в "Лабиринтах Венеры" не натянуто. Да, этот проект сделан женщинами, но о Венере (в любых ее проявлениях) вы узнаете меньше, чем о самом себе. Похоже, девичьи касания просто воспринимаются легче — и женской, и мужской половиной человечества, так что поход по "Лабиринтам Венеры" становится не брутальным, а трогательным опытом.
