Когда Владимир Мединский выступает за "цивилизованный договор" по поводу Исаакиевского собора, видно, что на самом деле конфликт власть признавать отказывается. Договариваться предложено тем, кто в споре не участвует.
Министр культуры Владимир Мединский решил успокоить общественность, выступив за "цивилизованный договор" по поводу Исаакиевского собора. Министерство, в общем, и раньше занимало осторожную позицию, сдержанно выражаясь не в пользу по крайней мере срочной передачи, но в интервью МК Владимир Мединский развил мысль, сообщив, что, по его мнению, "в первую очередь должен быть тщательно проработан договор между церковью и городом".
Церковь, говорит Владимир Мединский, должна определиться, "что она должна соблюсти", как будет следить за сохранностью собора, ремонтом, хранением музейных ценностей, какие правила платных экскурсий установит. Вот это все и "должно быть четко сформулировано цивилизованным договором", а в случае его нарушения государство должно "вмешаться и сказать: нет, в интересах людей мы управляем собором лучше вас". То есть отобрать обратно.
Министр четко следует установкам неназванного высокопоставленного источника, в феврале всполошившего СМИ заявлением о том, что передача собора-де не согласована с Владимиром Путиным, и в этом деле нужен компромиссный подход. И пытается изобразить эдакого мудрого судью.
Хотя и непонятной остается, например, фраза про хранение музейных ценностей. Из того, что сообщалось ранее, следовало, что все свои ценности музей должен будет куда-то вывезти. Соответственно, то, что останется, ценностью, конечно, все равно будет, но уже не музейной. Собственно, весь вопрос в том и состоит: будет ли в соборе музей или нет.
Но главное даже не в этом, а в неверном перечислении участников конфликта. Договор, по Мединскому, следует заключать между церковью и городскими властями — из этого должно следовать, что конфликт происходит между этими двумя субъектами, но это не так, церковь и Смольный как раз вполне едины в этом вопросе, они ни разу вслух не выразили несогласия даже по техническим деталям. А уж законодательная власть и вовсе из штанов выпрыгивает, требуя передачи Исаакия РПЦ уже завтра.
Конфликтуют совсем другие люди, к городским властям относящиеся в лучшем случае опосредованно, как директор музея Николай Буров, например. А основная масса протестующих к власти не относится вовсе, и непонятно, по какой причине власть вдруг должна прийти к выводу, что ей нужен какой-то еще дополнительный договор по сравнению с тем, что есть. А есть, напомним, совсем немного — согласие в течение 2 лет рассмотреть вопрос, не основанное на официальной заявке, то есть де-факто устное.
Протестующей общественности, между тем, участвовать в договоре не предлагается. Она как бы выводится из диалога на основании, видимо, того, что диалог государство предпочитает вести само с собой. Это понятно — для этого ведь государству и нужны все политические ограничения и подстройка результатов выборов, чтобы разговаривать только с собой. На первый взгляд может показаться, что само наличие протестующих заставляет федеральную власть призывать к договору, но ни протеста, ни нужды в договоре не возникло бы, если бы вопрос не был внезапно поставлен самой властью. С точки зрения участников митингов, никакой новый договор не нужен, нужно сохранить многолетнее статус-кво.
Из слов Владимира Мединского понятно, что отступать от идеи никто не собирается, статус-кво не будет, церковь все равно остается претендентом на собор, и дело не в том, передавать или нет, а лишь в том, чтобы сделать это безболезненно. И этот предполагаемый договор должен будет устраивать не горожан, а федеральную власть.
