Ельцин снова президент, расцвет у. е. и "Хопер" в Гостинке: о чем писал "ДП" 20 лет назад

1994 год

Расцвет финансовых пирамид. Половина рекламы по телевизору призывает нести деньги в чековые инвестиционные фонды, обещая сказочную прибыль. Лето 1994 года – пик этого рынка. Однако то, что впереди будет обрыв, уже можно понять по косвенным признакам. Правда, если знать заранее, как мы в 2017 году, чем и как все кончится.

В июле 1994 года "ДП" публикует статью о переносе планов известного на всю страну "Хопер-Инвеста" об открытии в Петербурге сети магазинов. Инвестиции в ретейл были изначальным планом развития этой пирамиды. Началась она с того, что владельцы нескольких ларьков в Волгограде решили закупать овощи оптом и продавать их не только в своих точках, но и в других ларьках и магазинах. Бизнес пошел, и, чтобы привлечь финансирование, основатели "Хопра" организовали прообраз своего инвестиционного фонда.

В 1992 году предложение стать не халявщиками, а партнерами успешной торговой компании попало, что называется, в струю. Желающих быстро разбогатеть оказалось так много, что основатели "Хопра" во главе с совсем юным Львом Константиновым поняли: торговать надо не овощами, а обещаниями успеха. Всего за год бизнес взлетел в космос: на собранные с первых "инвесторов" деньги были открыты представительства компании почти во всех регионах страны, а в телевизионных рекламных роликах в прайм-тайм снимались топовые артисты России.

Обычные обыватели, которые несли свои ваучеры и стремительно дешевеющие деньги в офисы "Хопра", чтобы обменять их на сертификаты, не особо задумывались, как именно будут работать их деньги. Главное было в том, что компания регулярно платила дивиденды и прибыль была вполне ощутимой.

Тема торговли – уже не только продуктовой, а в более широком смысле этого слова – оставалась магистральной в стратегии развития компании. По крайней мере, легальной ее части. Нельзя сказать, что активов на собранные ваучеры покупалось очень много. Куда важнее, что они были весьма статусными. Москвичам и жителям ближайших к столице регионов грело душу то, что они стали совладельцами (хоть и сугубо формально) "Кузнецкого моста". А жители Северо-Запада с восторгом восприняли инвестиции "Хопра" в петербургский Гостиный Двор. Какие-то активы покупались и в других регионах, но о них в деловой прессе особо не говорилось.

Еще одной "фишкой" "Хопра" было обещание 30%-ной скидки на продукты в собственных магазинах, которые компания вот-вот откроет. Всю первую половину 1994 года только и разговоров было про новую концепцию торговли: отдельно стоящие павильоны с полным комплектом современного оборудования с фиксированным ассортиментом самых востребованных товаров. Да, для сегодняшнего читателя это описание тех самых ларьков. Но тогда руководители "Хопра" как-то так ухитрялись описывать эту немудреную концепцию, что перед глазами "инвесторов" появлялись картинки чего-то шикарного, импортного и очень современного.

Назначенный на июнь запуск первого магазина в Петербурге так и не произошел. Зато случилась смена руководителя городского филиала "Хопра". Его новый глава – Евгений Серенков – объяснил: все нормально, просто заказанные торговые павильоны оказались не приспособленными к нашему северному климату. Зато теперь мы, рассказывал он на пресс-конференции, заказываем новое оборудование в Финляндии. И уже в августе привезем первый образец. Но нет, в Петербурге мы его не оставим – отвезем в Москву. А здесь магазины обязательно тоже откроем, но не сразу – надо же еще обучить персонал, все хорошенько устроить. Скидки на продукты для вкладчиков обязательно будут, обещает Евгений Серенков в статье "ДП", мы договариваемся с крупнейшими торговыми предприятиями.

Но эти договоренности, уже от себя добавляет редакция "ДП", в итоге превращаются во вложение 700 тыс. ваучеров в пакет акций Гостиного Двора. Другая покупка еще меньше связана с торговлей – отель "Ольгино". Там основатель фирмы 23-летний Лев Константинов планирует открыть не то платный дом престарелых, не то мотель для финских туристов.

Короче, постепенно становится понятно, что все это идет куда-то не туда. Первый гвоздь в крышку "Хопра" забил не кто иной, как Анатолий Чубайс, в ту пору "финансовый" вице-премьер страны. В своем декабрьском выступлении по телевизору он обрушился с резкой критикой финансовых пирамид, предостерегая граждан от вложений в них, и особо отметил конкретно "Хопер-инвест". Сразу после этого демарша – а таким образом власти страны впервые внятно выразили свое отношение к многочисленным финансовым пирамидам – "Хопер" перестал выплачивать дивиденды. Видимо, его основатели поняли, что последует за таким разоблачением, и, стоит отдать должное их интуиции, не ошиблись.

Собственно, первые проблемы у компании начались в сентябре 1994 года. Тогда в Торфяновке при попытке вывезти в Финляндию сумку с $800 тыс. наличными был задержан один из сотрудников службы безопасности "Хопра". Похоже, кто-то наверху быстро понял, как и где крутятся эти шальные деньги. Через пару лет в ходе следствия работники компании признаются, что скупали в обменниках наличные доллары буквально миллионами. Разумеется, долго оставаться на свободе с таким счастьем было решительно невозможно.

Через пару месяцев было возбуждено особо не афишировавшееся уголовное дело (Анатолий Чубайс, выступая с критикой пирамид, конечно, знал о нем, а вкладчики – нет), и в конце 1995 года следователи внезапно накрыли всю команду "Хопра". За границу успели убежать лишь сам Лев Константинов и один его партнер. Практически одновременно были наложены аресты на все активы компании. Далее последовала формально распродажа, а на деле просто растаскивание всего более-менее ценного.

Типичен пример с петербургскими активами "Хопра". Когда его пакет Гостиного Двора был выставлен на продажу, основные акционеры, которые представляли интересы банка "Викинг" предпринимателя Алексея Устаева, внезапно провели допэмиссию. По понятной причине сидевшие в СИЗО и эмигрировавшие в Израиль владельцы "Хопра" не смогли принять участие в выкупе дополнительных акций, и их пакет был размыт до микроскопического. В итоге "Викинг" стал единственным крупным владельцем крупнейшего на тот момент торгового комплекса страны.

Потом дело дошло до отеля "Ольгино". В нем "Хопру" принадлежало 33% акций. В 1996 году был выставлен на продажу госпакет, дававший право на контроль над отелем. Сперва была проведена серьезная медиакампания, объяснявшая, что за несколько лет владения "Ольгино" "Хопер" не вложил в него ни копейки. В итоге вся его инженерная инфраструктура износилась настолько, что он не сможет пережить следующую зиму. Первоначальные требования инвестиционного конкурса вложить не менее $8,8 млн в превращение "Ольгино" в серьезный туристический комплекс свелись к просьбе просто починить сети и как-то поддержать отель на плаву. "Хопер" – по опять же понятным причинам – не смог принять в конкурсе участие, и покупателем акций стал – сюрприз! – все тот же банк "Викинг".

Петербургский Промстройбанк постепенно становится системообразующим городским банком. Он и в советское время создавался как опорный банк для отечественной промышленности. Но времена изменились, и отколовшемуся от московского головного офиса петербургскому ПСБ еще только предстояло вписаться в схему финансирования крупнейших промпредприятий региона. Об одном из первых шагов на этом пути "ДП" рассказывает в июльском номере 1994 года.

ПСБ создает финансово-промышленную группу. Началось все с финансирования разработок и запуска в серию нового поколения вагонов на петербургском "Вагонмаше". Банк дал на это два кредита: девятимесячный на 5 млрд рублей (около $2,5 млн по актуальному тогда курсу) и двухлетний в валюте – $720 тыс.

На эти деньги "Вагонмаш", не прекращая поставок по прежним контрактам с Министерством путей сообщения, разработал и выпустил первую партию вагонов метро для иностранных заказчиков. Покупатели нашлись сперва в Иране, а затем и в Польше. "ДП" писал, что вот-вот будет подписан контракт на поставку вагонов для метрополитена Будапешта.

Кроме "Вагонмаша" в ФПГ Промстройбанка вошли Ижорские заводы, "Электросила" и др. Уже совсем скоро ПСБ станет партнером для десятков промышленных предприятий города. А обслуживание сотрудников этих предприятий вырастет в одну из крупнейших клиентских баз региона, и ПСБ займет одно из центральных мест в экономике Петербурга.

Сильным конкурентом – уже в те времена – для ПСБ стал Балтийский банк. В июльском номере 1994 года "ДП" пишет о планах по расширению его филиальной сети. "Фишка" Балтийского банка была в тесном сотрудничестве с одной из могущественнейших структур региона – Октябрьской железной дорогой. Она была крупнейшим пайщиком банка, основанного еще в 1989 году. И руководивший ОЖД в те годы Анатолий Зайцев настаивал на расширении географии банка в первую очередь там, где работает дорога.

Железнодорожники предоставляли "Балтийскому" помещения, линии связи, транспорт. За короткое время его филиалы открылись в Пскове, Бологом, Киришах, Волхове и дальше – до Москвы в одну сторону и до Мурманска в другую. Балтийский банк не сильно отставал от ПСБ в сотрудничестве с промпредприятиями – разумеется, со своим, транспортным, уклоном. В июле 1994 года "ДП" уже упоминает, что банку принадлежат акции 27 предприятий, в восьми из которых у него более 20%.

В июле 1994 года "ДП" коротко описывает еще один характерный для тех лет эпизод борьбы за элитную недвижимость в центре города. На этот раз сторонами конфликта оказались не предприниматели и банкиры. И спор шел не о здании полумертвого НИИ. Ставки были куда выше. За помещения в самом Смольном схлестнулись две окологосударственные структуры. СПбГУ еще в 1991 году заключил с КУГИ договор об аренде девятого подъезда Смольного на 10 лет и разместил там свой социологический факультет. Речь идет не о Смольном институте, а о помещениях ансамбля Смольного собора. При этом далеко не все помещения пустовали. Еще раньше КУГИ, который также располагался в старом монастырском здании, передал часть помещений Смольного Молодежной бирже труда. Формально эта организация не была государственным учреждением, но по тем временам была довольно влиятельным предприятием, активно осваивающим государственные бюджеты и участвующая во множестве проектов с иностранным финансированием.

В договоре КУГИ с университетом было прописано, что оставшиеся площади будут предоставлены ему "по мере высвобождения". Но долго ждать СПбГУ не захотел и подал в суд, требуя выселения биржи. Как ни странно, в суде руководство Молодежной биржи труда не сумело представить никаких документов, подтверждавших право на занятие элитной недвижимости, построенной Растрелли. В итоге бирже пришлось съехать из Смольного в менее престижное место, но тоже вполне статусное – на набережную Грибоедова, по соседству с Мариинским театром.

А факультет социологии СПбГУ проработал в Смольном еще многие годы. Чуть позже СПбГУ получил также восьмой подъезд Смольного для факультета международных отношений и седьмой подъезд – для факультета политологии. Сам Смольный собор не так давно был возвращен городом РПЦ, и сейчас ведутся переговоры о том, что свои монастырские помещения вернет прежним собственникам и СПбГУ.

1995 год

Правительство России в июле 1995 года делает первые робкие попытки как-то обуздать обрушение рубля. За последнее время с ним творились вещи совершенно ужасные. Началось все с "черного вторника" в октябре 1994 года. До этого рубль спокойно себе дешевел с уровня 1600 до 2200 – довольно плавно, а 11 октября подскочил до 4000. Через день курс откатился до 3000, но дальше рубль дешевел куда более стремительно, чем раньше, и августовскую пиковую отметку 4000 без напряжения преодолел уже в январе 1995 года. В мае доллар стоил уже больше 5000 и продолжал дорожать.

В таком состоянии экономика не могла существовать. Любые коммерческие операции приходилось фиксировать в долларах, как тогда говорили – у. е., условные единицы. Все расчеты, привязанные к рублям, оттягивались тем, кто должен был платить, как можно на более долгое время, чтобы снизить фактические расходы. Задержки зарплат, вызванные раньше объективными экономическими сложностями, теперь происходят из-за того, что руководители предприятий стараются "прокрутить" деньги, и в ход идут даже те самые МММ и подобные пирамиды. То есть директор завода деньги зарплатного фонда вкладывает в МММ, через месяц забирает их, а проценты оставляет себе. В этой ситуации трудно отказать себе в удовольствии подержать деньги в пирамиде подольше и получить еще больше денег. Так что зарплаты задерживаются на многие месяцы. Аналогичная ситуация с оплатой товаров и услуг. Зачем платить сейчас, если можно заплатить потом, подешевевшими деньгами, да еще и положить в карман заработанные у "Селенги", "Хопра" или МММ проценты?

Кризис неплатежей стал характерной чертой экономики того времени. Особенно во всех связанных с государственным финансированием предприятиях. Взаимозачеты и бартер – вот основной платежный инструмент тех лет. Государство имело еще один – списание налогов в счет поставленных товаров. А в коммерческой среде – доллары, и только доллары.

Центральный банк 6 июля заявляет о введении твердого валютного коридора – 4,3-4,9 тыс. рублей за доллар – и обещает сдерживать курс интервенциями. Особо никто не верит этим обещаниям, и "ДП" публикует пространную редакционную статью, в которой рассказывает, что валютные спекулянты откровенно смеются над этими заявлениями. Тем более что Татьяна Парамонова, замглавы Центробанка и автор этого проекта, вот-вот должна быть уволена. Редакция прогнозирует после 1 октября, когда окончатся обещанные Парамоновой интервенции, новый "черный вторник". Это если чиновникам, вопреки сомнениям рынка, все же удастся сдержать обещания. Или вовсе переход на директивную фиксацию курса рубля, как в СССР.

Однако скептики оказались посрамлены, и государство впервые сумело показать свою способность влиять на макроэкономику. Все лето и осень рубль будет иметь практически фиксированный курс на уровне 4400-4500 пунктов. Такого в постсоветское время никогда не было. Уровень 4,9 тыс. рублей за доллар будет пробит лишь спустя почти год – в апреле 1996 года.

В июле 1995 года открывается после реконструкции один из самых престижных бизнес-центров тех лет – на Невском, 30. Первыми арендаторами называются City Bank of New York и петербургское представительство Reuters. Особняк Энгельгардта XVIII века, как сказали бы сейчас, приспособлен для современных нужд фирмой "Лен-Ютон". Она получила право на 10-летнюю аренду помещений, но по факту будет пользоваться ими гораздо дольше – до сих пор. Кто инвестор – не разглашается. Для широкой публики объясняется, что речь идет о некоем французском миллионере. Сейчас этот вопрос прояснился: крупнейший акционер "Лен-Ютона" – Игорь Метельский, в будущем глава КУГИ в администрации Валентины Матвиенко и вице-губернатор Петербурга. Михаил Дмитроченко, возглавлявший компанию с 1990 года, руководит ею и сейчас.

Курьезный скандал разразился в июле 1995 года вокруг новой марки сигарет фабрики "Ротманс-Нево". Они называются "Эрмитаж". Руководство музея выразило недоумение использованием названия без разрешения.

На пресс-конференции, посвященной выпуску новых сигарет, руководство табачной фабрики заверило журналистов, что никаких споров не должно быть, потому что слово "эрмитаж" – общеупотребимое, его невозможно зарегистрировать. К тому же почему-то табачники объяснили прессе, что "эрмитаж" означает "сокровище", хотя, конечно, у этого французского слова совсем другое значение.

Когда скандал стал публичным, в "Ротманс-Нево" объяснили, что не согласовывали название с "Эрмитажем" потому, что выпуск новых брендов всегда держится в секрете и обсуждать ни с кем из посторонних будущие товарные знаки нельзя.

Короче, слово за слово, сигареты "Эрмитаж" так и не получили распространения, и "Ротманс-Нево", анонсировавшему масштабный проект по строительству с нуля табачной фабрики в Конной Лахте, пришлось сосредоточиться на выпуске сигарет под своими брендами.

Пикантность ситуации в том, что "Ротманс-Нево" в те годы очень активно поддерживало петербургские музеи материально. Так, пресса сообщала, что руководитель компании лорд Свейтлинг в 1994 году после переговоров с мэром Собчаком (обсуждался вопрос снижения таможенных платежей за оборудование фабрики) отправился на встречу с Михаилом Пиотровским.

С Эрмитажем или без него "Ротманс-Нево" все же сумела построить свою фабрику. Активный период строительства пришелся уже на время Владимира Яковлева – 1996-1998 годы. А в 1999 году "Ротманс" перешел под контроль British-American Tobacco. И фабрика в Конной Лахте известна сейчас именно под названием БАТ-СПб.

В Петербурге, как и по всей стране, в июле 1995 года одна из самых горячих тем – грядущая приватизация земли. В первую очередь речь идет о выкупе участков под предприятиями. С 1 июля ожидалось повышение ставок, так что первые желающие экстренно составляли заявки в Фонд имущества. "ДП" пишет, что к обозначенному сроку подано 616 заявок.

С приватизацией земли масса проблем – от методики оценки до законодательных ограничений доли частного капитала в предприятиях, которые выкупают землю. Анатолий Собчак заявляет, что такие ограничения неконституционны, и обещает оспорить их в суде.

Тем временем эксперты подсчитывают выгоды получения земли в собственность, которая в 1995 году не всем кажется очевидной. Первое, что приходит в голову экспертам, – заводы, обремененные огромными долгами, могли бы покрыть их, продав часть своих участков. Кроме того, стоимость земли может вноситься в уставный капитал предприятий. Причем так называемая нормативная стоимость, по которой государство землю продает, в большинстве случаев заведомо ниже рыночной. И вклад в уставный капитал после переоценки может быть вполне солидный.

Средняя рыночная стоимость земли в центре города колеблется в диапазоне $20-100 за 1 м2. Уникальные участки вблизи Невского проспекта оцениваются в $400 за 1 м2. А нормативная цена выкупа не превышает 600 тыс. рублей за 1 м2 ($130 по актуальному курсу), и это очень редкие случаи. Минимальная же цена – 1,2 тыс. рублей ($0,25). И получить участки по такой цене хотят многие. Но есть нюансы. К примеру, для неприватизированных предприятий устанавливаются заградительные цены. "ДП" подсчитал, что в таких случаях организации в самом центре должны будут платить по 12 млн рублей за 1 м2 – на такое, разумеется, никто не пойдет.

Выкуп земли совпадает по времени с двумя другими важными процессами. Во-первых, на осень 1995 года намечен пик сделок по приватизации городских предприятий. То есть государство отпускает их в свободное плавание, обеспечивая будущих собственников землей. Во-вторых, в ближайшее время грядет резкое повышение ставок аренды земли. И хотя они будут исчисляться из не очень понятного показателя налоговой ставки, уже ясно, что это резко повышает спрос на выкуп. Так, для торговых предприятий годовая аренда составит 150 налоговых ставок, а для промышленных – примерно вдвое меньше.

1996 год

Малюсенькая заметка на четвертой полосе июльского номера "ДП" гласит: "Президентом России стал Ельцин". Приводятся данные избиркома по итогам голосования во втором туре: в целом по РФ Борис Ельцин набрал 53,7% голосов, Геннадий Зюганов – 40,41% (тогда еще можно было голосовать против всех – 4,82%, и чуть более 1% бюллетеней признаны недействительными). В Петербурге у Ельцина огромный перевес: 73,86% против 21,09% у Зюганова. В Ленобласти чуть меньше, но все равно больше, чем в среднем по стране: 61,35% против 32,3%.

Собственно, на этом "ДП" и ограничивается в этом номере рассказом о самых драматичных и скандальных выборах за всю историю страны. Ни до, ни после накал страстей уже не будет таким высоким.

Предвыборная кампания Бориса Ельцина проходила под знаком противостояния к возврату к советскому прошлому. Зюганова представляли совсем не таким, как мы его знаем сейчас – религиозным радетелем частной собственности, а натуральным "коммунякой" (термин Валерии Новодворской). Причем эта стратегия играла во многом против штаба Ельцина, ведь подавляющее большинство жителей страны никакой особой радости от развала СССР не испытало и даже более того, положа руку на сердце, в 1991 году проголосовало за его сохранение с подавляющим перевесом. Объяснять народу преимущества демократии администрации Ельцина стало еще сложнее на фоне "шоковой терапии", разгула криминала (который, если честно, начался еще при СССР), гиперинфляции и прочих радостях переходного периода. Разгон парламента и перераспределение властных полномочий в пользу президента также сильно девальвировали идею демократии. Ну а война в Чечне, показавшая системный развал армии, добавила масла в огонь. Набранные Борисом Ельциным в ходе первого тура выборов 35% голосов, похоже, куда более точно соответствовали уровню его поддержки в стране, чем предъявленные в июле 53,7%.

В этом случае свита, что называется, сделала короля: мощная команда его предвыборного штаба (переругавшись по ходу кампании) одержала верх над довольно невнятным штабом Зюганова. Если проводить параллели с сегодняшним днем, можно – очень условно – сравнить ту кампанию с последними выборами президента США. Вся мощь медиамашины страны, плюс вся интеллектуальная элита, плюс явно чрезмерная демонизация соперника в России 1996 года сумели сделать то, чего не добилась команда Хиллари Клинтон в 2017 году. Возможно, ей не хватило того, в чем обвиняли сторонники Зюганова победителей – подтасовки результатов. Напрямую этот факт никогда не был доказан, но слухов и аргументов в пользу этой теории в конце 1990-х было множество.

Примечательно, что именно в этом номере "ДП", когда вся стана праздновала победу демократии над серым и дремучим призраком коммунизма, опубликована статья "ФСБ приглядит за электронной почтой".

МВД и контрразведка ранее уже получили доступ к телефонным и пейджинговым переговорам россиян. Теперь речь шла о получении контроля и над неизведанным пока Интернетом. Руководители интернет-провайдеров признавались журналистам "ДП", что к ним уже наведывались люди в штатском и просили обеспечить техническую возможность перехвата всей переписки в Сети. Причем, как водится, за счет операторов – именно им вменялась обязанность не только установить у себя оборудование для перехвата, но и передать в органы так называемые выносные пульты контроля.

Мотивировали связистов силовики очень просто: по всей стране была объявлена перерегистрация лицензий на предоставление услуг связи, и обязательным условием получения новой было соблюдение всех требований новых положений закона "Об оперативно-разыскной деятельности".

Редакция "ДП" в статье обращает внимание на то, что такой принцип контроля за перепиской принципиально противоречит даже самому закону об ОРД, не говоря уже о Конституции. Ведь чтобы получить доступ к переписке, необходимы веские основания и санкция прокурора или решение суда. В случае же предоставления "выносного пульта" (это был обычный компьютер, подключенный к оборудованию слежения) сотрудникам ФСБ в постоянное пользование никакого контроля за их действиями вестись не могло.

Но молодую демократию требовалось защищать от недремлющих врагов, и такие тонкости уже тогда мало интересовали правоохранителей.

В Смольном продолжаются кадровые перестановки. Недавно избранный губернатор Владимир Яковлев собирает свою команду. Много людей приходит из бизнеса. Как, к примеру, новый вице-губернатор по строительству Виктор Локтионов. До назначения он руководил "ДСК-3". В Смольном проработает до конца первого срока Яковлева, уйдя в 2000 году достраивать дамбу. Еще один ключевой пост – глава комитета по внешним связям – занимает Геннадий Ткачев. Еще теплое после Владимира Путина кресло занимает человек, занимавшийся вопросами международных связей в органах КПСС с 1980 года. В новой России он не потерялся, возглавив фирму "АГИС" – Агентство интернационального сотрудничества. Сейчас сложно сказать наверняка, чем именно она занималась, но явно чем-то приблизительно тем же.

В июле 1996 года в Петербурге ведутся экстренные работы по спасению одного из крупнейших отечественных производителей обуви – фабрики "Скороход". "ДП" пишет большую статью с рассказом о том, как внешний управляющий предприятия Юрий Андрианов ликвидирует катастрофические итоги работы предыдущего руководства. С начала года фабрика не работает, хотя заказы у нее еще недавно размещали Миноброны, ФСБ и МВД.

Проблема была в том, что большая часть помещений и, главное, оборудования переданы в аренду или проданы сторонним организациям. Технологические цепочки на предприятии, таким образом, разрушены, и работать оно не может в принципе. Персонал в 2,5 тыс. сотрудников давно сидит без зарплаты.

Правдами и неправдами всего за 2,5 месяца работы Юрий Андрианов сумел вернуть и цеха, и оборудования и запустить первые несколько линий. Но у предприятия огромный долг – 14 млрд рублей только перед бюджетом – около $3 млн по актуальному курсу. А объем реанимированного выпуска продукции – всего 900 млн рублей в месяц.

Реальные возможности огромного предприятия – выпуск продукции ежегодно на 200 млрд рублей. Но заказы от силовых ведомств уже размещены на других предприятиях, и, хотя Юрий Андрианов говорит, что качество у конкурентов куда ниже, вернуть заказы нелегко.

Тогда же впервые приходит мысль об организации выпуска куда менее конкурентной продукции – детской обуви. Первоначально на нее планировалось пускать "подкрой" – остатки от материала для военной обуви. Тем не менее в будущем, уже в наше время, детская обувь станет основной продукцией обновленного и прошедшего через длинную череду перерегистраций и реструктуризации "Скорохода".

Серьезные проблемы у одного из главных производителей алкоголя в регионе – завода "Ливиз". Налоговые органы провели масштабную проверку внешнеэкономической деятельности завода и выяснили, что значительная часть отправленной на экспорт водки, за которую полагались серьезные налоговые льготы, на самом деле никуда из Петербурга не уезжала.

Ну и ко всему прочему, за счет уже тогда высоких акцизов стоимость официально продаваемой в Петербурге бутылки водки – 16-20 тыс. рублей, тогда как за границу она уходила по документам примерно по $1 – около 5 тыс. рублей. "ДП" в июльской статье 1996 года подсчитывает, что чистая выгода от фиктивной продажи за границу одной машины водки составляет $60 тыс.

Выставленные заводу претензии налоговой составили 8 млрд рублей ($1,6 млн), и, хотя такой уж большой суммой они не кажутся, дело было в принципе. "ДП" предполагал, что по такой схеме – фиктивного экспорта – работало большинство алкогольных предприятий города. Признания этого факта в суде налоговикам хватало бы для возврата в казну сотни миллиардов рублей в год, а значит, владельцы ликеро-водочных заводов этих денег бы лишались.

Кем были эти люди, мы хорошо сейчас себе представляем. Уже через год "Ливиз" будет официально приватизирован, и его неформальный бенефициар Александр Сабадаш оформит свои права на завод официально. Неформальный титул "водочного короля" за ним закрепился еще в начале 1990-х, когда он заполнил полки российских магазинов дорогой водкой "Абсолют" (его фирма была официальным дистрибуторов шведского производителя) и дешевым спиртом Royal.

Из хороших новостей – успехи в модном тогда направлении конверсии военного предприятия "Пролетарский завод". Волею случая он начал выпускать едва ли не самый милый товар, какой только можно придумать, – детские надувные аттракционы. Дело было так. Пионерскому лагерю завода в 1990 году понадобились новые аттракционы, и четыре надувных батута были куплены у одного из крупнейших в мире британских производителей. В новое время, когда возник вопрос о необходимости конверсии, завод договорился с этим производителем о размещении на своей площадке небольшого производства – для покрытия спроса в России и СНГ: у Пролетарского завода были компетенции в производстве надувных компонентов для военно-морской техники. Предприятие предоставляло рабочие руки и площади, а иностранцы – технологии и материалы. Часть произведенной продукции оставалась заводу, и он начал продавать ее на внутреннем рынке.

В дальнейшем контракт с британцами был расторгнут, а цех по производству надувных аттракционов так и продолжил работать. В нем работало всего 25 человек, но они выпускали по 1 тыс. надувных батутов в год, почти полностью покрывая спрос и жестко конкурируя по ценам с польскими производителями, до этого доминировавшими на нашем рынке.

В 1996 году Пролетарский завод получил относительно большой заказ от администрации Петербурга – сразу на 560 млн рублей. Эти батуты были установлены в ЦПКиО, парке Бабушкина, у Ленинградского зоопарка и в Екатерининском парке.