В мае 2018 года газета "Деловой Петербург" отметит свое 25-летие. Каждую неделю редакция рассказывает о самых интересных событиях, случившихся в городе в те далекие годы, когда Петербург только начинал обретать черты известного нам сегодня мегаполиса и центра деловой жизни. Многие имена и названия компаний, отметившихся на страницах нашей газеты в 1990-х годах, хорошо знакомы и сейчас. Причем не только таким же ветеранам делового Петербурга, как мы, но и новому поколению бизнесменов.
1994 год
Осенью 1994 года Петербург захлестнула волна фальшивых денег. Подделывались как доллары, так и рубли. Технология была шокирующе примитивной: банкноты просто копировались на цветных ксероксах. Никакими специальными видами бумаги, водяными знаками, цветными волокнами и защитными нитями фальшивомонетчики себя не утруждали. Бумага была совершенно не "банкнотной", краска с нее легко осыпалась и пачкала руки. Каким образом эти творения удавалось сбывать под видом настоящих денег, сейчас просто диву даешься, но система работала.
Фальшивку петербуржцам могли подсунуть уличные продавцы валюты, покупатели на стихийных рынках, ларечные торговцы. Милиция разводила руками и сетовала на отмену советских правил по обязательной регистрации всей копировальной техники.
"ДП" со ссылкой на ГУВД рассказывала, что основным поставщиком фальшивых рублей в Петербурге были кавказские регионы страны и в первую очередь Чечня. "Провозгласив независимость, республика осталась в "рублевой зоне". Цветные ксероксы заменили чеченцам государственный печатный станок, - рассказывает редакция. – Фальшивые деньги в Россию привозят с Кавказа миллиардами".
С долларами ситуация была чуть иной. Их привозили из-за границы, в основном через Прибалтику. Все изъятые в городе фальшивые доллары изготавливались уже полиграфическим способом, но с бумагой также никто особо не заморачивался. По данным правоохранительных органов, массовым изготовлением фальшивок для российского рынка занимались бывшие сотрудники спецслужб СССР и ГДР, причем чуть ли не в Иране.
Примечательно, что наказания за подделку долларов и рублей предусматривались разными статьями Уголовного кодекса – тогда еще действовал старый УК РСФСР. Подделка валюты – это статья 87 – до 15 лет лишения свободы. Изготовление рублей рассматривалось как обычное мошенничество – до 10 лет. По той же "мошеннической" статье проходили и те, кто подделывал ваучеры.
В начале осени 1994 года "ДП" пишет о крахе альянса крупной городской кондитерско-пекарной фабрики "Пекарь" и финского концерна Fazer. Финны с начала 1990-х искали себе площадку в Петербурге. "Пекарь" - старая, еще дореволюционная фабрика на 11-й Красноармейской, заметно отличалась от других игроков городского хлебного рынка исключительной финансовой эффективностью. Его чистая прибыль по итогам 1993 года превысила $1 млн.
Генеральный директор и совладелец "Пекаря" после приватизации Юрий Селезнев рассказывал "ДП", что год назад выбрал в качестве партнера именно Fazer, так как его фабрика сотрудничала с концерном еще с доперестроечных времен. "Пекарь" очень нуждался в обновлении старого советского оборудования, и финны предложили хорошо продуманную программу модернизации и обещали инвестировать $2 млн. За время сотрудничества фабрика внедрила многие из предложенных изменений, но до передачи контрольного пакета, на чем настаивал Fazer, так и не дошло.
Как и везде тогда в Петербурге, ситуация с акционерным капиталом "Пекаря" была очень сложной. В 1993 году финны приобрели 15% голосующих акций. Для контроля недоставало 27,5% - почему там была именно такая арифметика, "ДП" не объясняет. Этот пакет Fazer планировал купить у КУГИ на инвестторгах, которые чиновники обещали провести вот-вот.
Однако финское видение развития "Пекаря" сильно расходилось с планами местного менеджмента, который контролировал фабрику. Fazer предлагал ликвидировать отделение производства восточных сладостей, на котором работало 700 человек из 1000 человек общего персонала. Юрий Селезнев же видел в качестве точки роста именно кондитерское направление. Он инициировал на своей фабрике настоящий референдум: хотят ли сотрудники, чтобы "Пекарь" перешел под контроль финнов.
Загвоздка заключалась с том, что значительная часть капитала предприятия была распылена между работниками. Какая именно – не уточнялось. По версии Юрия Селезнева, 680 сотрудников высказались против продажи фабрики финнам, и директор был вынужден идти навстречу пожеланиям трудящихся. Выглядело это немного странно: администрация учредила ТОО "Пекарь сервис", которому были переданы 25% акций фабрики, принадлежащие рабочим. По уставу этого юрлица, выйти из его капитала акционеры могли только денежными паями, но не акциями. Таким образом, возможность перехода ценных бумаг "Пекаря" в пользу любых сторонних инвесторов исключалась. С теми, кто все же хотел продать акции "на сторону", Юрий Селезнев беседовал лично и убеждал отказаться от этой затеи.
Чуть позже, вступив в альянс с другими хлебными предприятиями города, "Пекарь" выкупил на чековом аукционе 15,55% своих акций, а затем – уже на денежном аукционе – еще 4,5%. Все эти манипуляции возмутили неудавшихся партнеров Юрия Селезнева. Собравшись было участвовать в чековом аукционе – крайне неудобной и непонятной для финнов штуке – они внезапно для себя узнали, что Юрий Селезнев уже собрал контрольный пакет "Пекаря", и все их телодвижения теперь совершенно бессмысленны. Разумеется, в таких условиях инвестиции в фабрику, над которой у них не будет контроля, показались финнам плохой идеей, и они полностью свернули проект сотрудничества. Спустя пару лет Fazer все же нашел себе подходящий объект для инвестиций в Петербурге – объединение "Хлебный дом", который успешно работает и по сей день.
Дальнейшая судьба "Пекаря" сложится очень интересно. Юрий Селезнев все 1990-2000-е будет возглавлять фабрику. Его уверенность в важности именно кондитерского направления в целом оправдалась. Один из хитов в ассортименте его фабрики - вафельные торты "Пекарь" - долгое время будут занимать серьезные позиции на рынке сладостей.
В 2000 году 35,5% акций "Пекаря" перейдет к ЕБРР. В 2006 году контроль над фабрикой достанется московскому кондитерскому объединению "Черемушки". В дальнейшем он все же найдет своего профильного иностранного инвестора – норвежский концерн Orkla, который возьмет под свое крыло и "Пекаря", и фабрику имени Крупской. Правда ненадолго – оба актива будут проданы уже в 2010-х белгородской группе "Славянка". Оба предприятия довольно скоро лишатся своих площадок в историческом центре Петербурга, их известные еще со времен СССР бренды будут ликвидированы, а то, что останется, по большей части будет делаться очень далеко от Петербурга. Производственная площадка на 11-й Красноармейской уже активно делится девелоперами. Сейчас там проектируется бизнес-центр и жилой дом.
Один из крупнейших городских банков тех лет, "Кредит Петербург", осенью 1994 года попал в центр скандала. Он в одностороннем порядке резко снизил ставки по депозитам для физических лиц, чем вызвал гнев вкладчиков и осуждение профессионального сообщества.
Гиперинфляция начала 1990-х приучила петербуржцев к очень высоким процентам по вкладам в банках. До конца 1993 года учетная ставка ЦБ (аналог сегодняшней ключевой ставки) постоянно росла. Только за одну неделю 22-29 июля 1993 года она выросла сразу на 20 пунктов со 120% до 140%. Пик пришелся на октябрь – 210%. Такая ставка продержалась до конца апреля 1994 года.
На этом фоне предлагаемые тогда "Кредит Петербургом" 180% годовых по срочным депозитам на 12 месяцев не были чем-то необычным на банковском рынке города. Более того, с учетом того, что официальная инфляция по итогам 1993 года составила 840%, а многочисленные чековые фонды, включая "МММ", предлагали прибыль гораздо больше 1000% годовых, банковский депозит казался весьма консервативным вложением.
Однако в 1994 году темпы инфляции стали гораздо меньше – "всего" 214% по итогам года. Соответственно, пошла вниз и учетная ставка ЦБ. С 210% 8 августа она опустилась до 130% к середине августа. Большинство банков приняло решение сохранить обещанные вкладчикам высокие проценты по вкладам, благо, подавляющее большинство их были краткосрочными – на несколько месяцев.
Однако "Кредит Петербург" разослал клиентам письма, предлагая срочно явиться в свои отделения, чтобы закрыть вклады. В противном случае через три недели вклады автоматически переоформлялись под гораздо меньший процент – всего 108% вместо обещанных 180%. Свои действия банк мотивировал снижением учетной ставки ЦБ.
С точки зрения здравого смысла это было, разумеется, совершенно правильное решение. Большинство клиентов несли деньги в банк, а не Сергею Мавроди, именно потому, что не желали рисковать. А обещание 180% годовых при реальной стоимости денег в 130% было чистой воды надувательством, которое не могло закончиться ничем, кроме краха банка.
Но, разумеется, большинство вкладчиков посчитали себя обманутыми и начали акции протеста, рассылая многочисленные жалобы.
"ДП" в сентябре 1994 года рассказывает, что многие банки, "дорожащие репутацией", решили сохранить высокие ставки по депозитам невзирая на убытки. В их числе назывались Северный торговый банк, банк "Санкт-Петербург" и "Нева-Кредит банк". Те, кто все же снизил ставку, заранее подготовили свои тылы, включив в клиентские договоры возможность одностороннего снижения ставок.
С высоты сегодняшнего дня действия "Кредит Петербурга" кажутся очень ответственными. Ведь мы знаем, что меньше чем через год в городе, да и по всей стране начнется парад лопнувших банков, и среди основных причин крахов будет как раз то самое желание "не терять лицо" перед вкладчиками. Банки работали себе в убыток, рискуя деньгами клиентов, и совершенно логично рушились.
Но в 1994 году с критикой "Кредит Петербурга" выступили глава Ассоциации коммерческих банков СПб Сергей Попов, зампред комитета по экономике и финансам Петербурга Дмитрий Панкин и даже начальник управления по работе с коммерческими банками ГУ ЦБ РФ по Петербургу Любовь Павлова, которая прямо призывала вкладчиков идти в суд. При этом, она тут же признавала, что с точки зрения ЦБ никаких нарушений "Кредит Петербург" не допустил.
По иронии судьбы, уже через месяц после разгромной статьи "ДП случится "черный вторник": рубль за день обрушится сразу на 27%. Учетная ставка ЦБ вновь пойдет вверх, вернувшись к показателю в 200% уже к январю 1995 года.
1995 год
Уже через год, в августе-сентябре 1995 года, одной из главных тем для деловой прессы будет обсуждение рушащихся один за другим банков. Страна переживает системный банковский кризис. В первую очередь он ударил по московским банкам, в Петербурге начались проблемы у их филиалов.
"ДП" в сентябре писал об угрозе отзыва лицензии у городского банка "Союз", специализировавшегося на обслуживании малого бизнеса. По заявлениям его руководства, первой причиной тяжкого положения стало изменение налогового законодательства, из-за чего "Союзу" пришлось за раз выплатить 100 млн рублей. Другая причина – слишком большие расходы на строительство собственного офисного здания – 3-этажный особняк на пр. Энгельса площадью 1800 м2. Его строили с 1989 года, но к 1995 году проект удалось довести лишь до стадии внутренней отделки. В числе активов "Союза" значилось также пятно под застройку на 1-й Советской улице сразу за гостиницей "Октябрьская".
Другой проблемный банк, о котором "ДП" написал в начале сентября 1995 года – Комибанк. Его головной офис располагался в Сыктывкаре, имел статус уполномоченного банка правительства Коми и обслуживал местные сырьевые и перерабатывающий компании. В конце августа ЦБ ввел ограничительные санкции против Комибанка, запретив ему в течении трех месяцев открывать новые счета клиентов. Вместе с тем петербургский филиал, в отличие от всех остальных региональных подразделений Комибанка, в виде исключения был избавлен от санкций. Поскольку у него не было частных вкладчиков, и с финансами было все не так уж плохо, ему разрешили продолжить работу в полном объеме. Однако главе филиала, Александру Медведеву, пришлось терпеливо объяснять ситуацию прессе и клиентам.
Главной проблемой в начале сентября для Петербурга стал банк "Национальный кредит". 1995 год он начал с массированной экспансии на рынок частных вкладов, сделав упор на крайне выгодные валютные депозиты. "ДП" пишет, что в начале года клиенты буквально осаждали его отделения, чтобы успеть положить доллары под хороший процент, а уже в августе у дверей "Национального кредита" стоят толпы тех, кто хочет закрыть вклады.
Масштаб проблемы по меркам города впечатляющий: из 18 тыс. клиентов петербургского филиала "Национального кредита" 15 тыс. – физические лица. Ежедневно забрать деньги могут не более 150 человек – банк установил укороченный график работы. Но реально получить вклады за несколько дней паники удалось лишь 100 клиентам.
"ДП" рассказывает, что проблемы "Национального кредита" не стали сюрпризом для городского банковского сообщества: "Около месяца назад местные банки стали закрывать петербургского филиалу "НК" лимиты кредитования на межбанковском рынке". Глава филиала Михаил Диченко подтверждает в статье эту информацию: "Настороженность коллег вызвана слухами".
Слухи заключаются в том, что головные офисы московских банков по всей стране изымают все средства из региональных подразделений, чтобы справиться с проблемой нехватки ликвидности из-за кризиса межбанковского сектора. Кроме "Национального кредита" в Петербурге аналогичные проблемы возникли и у Инкомбанка, к примеру. Но толпы вкладчиков выстраиваются - пока – только у "НК". Особенность конкретно этого банка в том, что его московский офис – по крайней мере декларативно – не выводит из Петербурга, а наоборот накачивает его деньгами. При общем объеме валютных вкладов петербуржцев в "НК" в $15 млн, из Москвы филиалу якобы переводят $20 млн, чтобы снять напряжение и вернуть все деньги.
Уже совсем скоро станет понятно, что это не вполне так. Банк рушится, собрав в ходе ликвидации претензий от вкладчиков на 95 млрд рублей – около $22 млн по актуальному тогда курсу.
Вообще, у "Национального кредита" - одна из самых интересных, хотя и очень короткая, история в летописях банковского бизнеса новой России. Он был открыт еще в 1993 году, его основной владелец, с которым в основном и ассоциировали банк, - предприниматель Олег Бойко, основатель группы "Олби". Это один из самых ярких представителей российского бизнеса 1990-х.
Начав бизнес-карьеру еще в 1980-х с импорта компьютеров, он очень скоро вошел в элиту финансового инстеблишмента России. Его группа "Олби" в начале 1990-х отметилась в качестве совладельца популярного московского клуба "Метелица", ИД "Известия", журнала "Огонек", "ОРТ", а в "Сбербанке" какое-то время была крупнейшим после государства акционером с долей в 5%. Олег Бойко входил в набсовет "Сбербанка", да и вообще был одним из влиятельнейших бизнесменов тех лет.
"Национальный кредит" основной бизнес вел вовсе не на рынке частных депозитов. Он был уполномоченным по нескольким правительственным программам, а близость в "Сбербанку" давала большие возможности в секторе межбанковских кредитов. В разгар крушения "Национального кредита" именно "Сбербанк" был чуть ли единственный, кто затыкал его дыры, но это не помогло.
После банкротства "Национального кредита" в 1996 году (фактически банк не работал с конца 1995 года) Олег Бойко основал многопрофильный холдинг Finstar. А чуть позже, вместе с Александром Абрамовым, - металлургическую группу "Евразхолдинг". Довольно скоро он выйдет из этого бизнеса, продав свою долю за $600 млн. Следующим направлением работы Олега Бойко станут инвестиции в игорный бизнес, самый известный бренд – сеть казино (а теперь онлайн-казино) "Вулкан". Много внимания он уделил лотерейному бизнесу. Был продюсером нескольких фильмов, в том числе с участием Скарлетт Йохансон. Сейчас Forbes оценивает активы Олега Бойко в $1,2 млрд – это 75 место в списке богатейших людей России.
Ярких людей в Петербурге в середине 1990-х хватало. Но далеко не у всех бизнес-карьера сложилась так же удачно, как у Олега Бойко. В начале сентября "ДП" пишет об убийстве одного из самых заметных в городе людей – Лаки Ийнбора.
Он приехал из Нигерии в Ленинград учиться еще в начале 1980-х и остался тут жить. Окончив Финэк в 1988 году, он поступил было в аспирантуру, но научная карьера нигерийского финансиста не задалась. Лаки оказался в самой гуще стремительно растущего петербургского бизнеса, и стал его важной и весьма примечательной частью. Наибольшую известность в широких кругах ему принес скандально известный клуб "Доменикос" на Невском в Доме журналиста. Клуб на короткое время стал самым модным местом встреч и отдыха всей верхушки городского бомонда, включая и криминальную его часть. Имена его завсегдатаев в алфавитном порядке могли бы составить своеобразную энциклопедию бизнес-среды Петербурга 1990-х. О вечеринках "Доменикоса" ходили легенды, к нему намертво прилипла слава рассадника разврата и крупнейшей точки сбыта набиравших популярность синтетических "клубных" наркотиков. Впрочем, многочисленные проверки милиции ни разу не дали повода закрыть "Доменикос".
Сам Лаки не раз публично опровергал свою связь с нигерийским каналом поставок в Россию наркотиков, в чем его упрекали журналисты. Волею случая, "ДП" стало последним изданием, взявшим интервью у Лаки Ийнбора – всего за несколько часов до его убийства. Предприниматель в который раз пытался разубедить петербуржцев в причастности к наркоторговле и грозился подать в суд на газету "Коммерсант", которая чуть ранее назвала "Доменикос" в ряду наиболее крупных точек сбыта синтетических наркотиков.
Видимая коммерческая часть участия Лаки Ийнбора в петербургском бизнесе касалась довольно необычного соглашения петербургского Союза журналистов с ТОО "Эбони" (учредители – сам Лаки и его партнер Энетони Азиегбеми). Они учредили АОЗТ "Петромедиа", которому и были переданы в долгосрочную (сперва на 49 лет) аренду помещения на первом этаже Дома журналистов, где разместился "Доменикос". Выходило, что петербургскому сообществу журналистов развеселый и скандальный клуб, собиравший бизнесменов, бандитов, наркоторовцев, депутатов и богему, де-юре принадлежал на треть. Мэр Анатолий Собчак уже после заключения сделки официально передал Союзу журналистов помещения "Доменикоса" в вечное пользование.
С сентября 1995 года в Петербурге начал постоянное вещание "36 канал". Его учредители – ленинградские-петербургские музыканты Федор Столяров и Борис Аксенов. Первый известен по "Аргонавты", где начинал Александр Розенбаум, а второй – басист группы "Земляне". Планы на "36 канал" у его владельцев были масштабные. Ставка делалась на музыкальные и спортивные передачи, в качестве ведущих планировалось позвать Никиту Михалкова и известного мага Джуну Давиташвили. Велись переговоры с Александром Невзоровым – о еженедельной или даже ежедневной "горячей" передаче.
Монетизация, естественно, планировалась за счет рекламы. Минута эфирного времени на "36 канале" была оценена в $400-1000. Для сравнения, писал тогда "ДП", минута на "ОРТ" стоила, в зависимости от времени суток и дня недели, от $1500 до $28 тыс. В отличие от "ОРТ" "36 канал" планировал по ночам транслировать рекламу табака и алкоголя – тогда закон "О рекламе" это позволял.
К сожалению, коммерческие планы петербургских музыкантов так и не сбылись. Довольно скоро "кнопку" пришлось передать для трансляции московским каналам, способным генерировать рекламу и финансирование. Сперва – уже в 1997 году – АСТ и 2х2, а годом позже – главному рупор мэрии Москвы "ТВ Центр". Доля собственных программ "36 канала" не превышала 15%. Позже эту частоту передавали для трансляции "Рен-ТВ" и "ДТВ-Виасат". В 2005 году "36 канал" потерял частоту.
В начале осени 1995 года "ДП" пишет об одном из самых ожидаемых событий в индустрии программного обеспечения: коммерческому релизу операционной системы Windows 95. Ее история этой операционной системы началась еще в 1991 году, когда Microsoft начала разрабатывать Windows 4.0. Запланированный на 1993 год ее релиз так и не состоялся, вместо этого началась разработка проекта Chicago, который, в конце концов, и был переименован в Windows 95. Официально ее продажи стартовали 24 августа, первые продажи в России – в ноябре.
С точки зрения развития компьютерных технологий выход Windows 95 стал настоящим прорывом. Впервые у массового пользователя появились элементы, без которых очень трудно представить современные компьютеры: "рабочий стол", кнопка "Пуск", панель задач. Успех Windows 95 позволил Microsoft грубо подвинуть своего основного конкурента, Apple и надолго стать законодателем в мире операционных систем.
Релиз Windows 95 сопровождался беспрецедентной по размаху рекламной кампанией, стоимость которой оценивалась в $1 млрд. Масштабы этого проекта с точки зрения экономики были просто поразительны: за год с момента релиза было официально продано 40 млн копий. И хотя из-за действий пиратов Microsoft несла существенные потери, это был ошеломляющий успех. Российское подразделение Microsoft до конца 1995 года планировало продать 20-80 тыс. копий – точных прогнозов было делать нельзя именно из-за особой активности пиратов на нашем рынке. Основная стратегия работы в России заключалась именно в том, чтобы убедить пользователя в целесообразности покупки лицензионного продукта за $90 вместо пачки дискет за сумму в 10 раз меньше где-то в переходе или на специализированных рынках.
