Из партии, анонсированной Ксенией Собчак и Дмитрием Гудковым, может получиться очередной "Союз меча и орала", а может и относительно серьезная, системная структура. Речь, как всегда, пойдет о границах допустимого в российской политике.
Все шло к созданию новой оппозиционной политической партии — к нему и пришло. Дмитрий Гудков и Ксения Собчак объявили о скором появлении в России Партии перемен; в нее, как пока предполагается, переформатируют "Гражданскую инициативу", третьестепенную, но зато зарегистрированную партию, основанную министром экономики в 1992-1993 годах (еще РСФСР) Андреем Нечаевым.
Оба хедлайнера будущей Партии перемен сейчас на виду. Ксения Собчак явочным порядком оказалась в роли представителя непарламентской оппозиции на президентских выборах и довольно убедительно выглядит, на глазах избавляясь от имиджа ведущей странных телешоу. Дмитрий Гудков добился ошеломительного по современным российским меркам успеха на прошлогодних местных выборах в Москве: ведомые им оппозиционеры победили единороссов более чем в трех десятках муниципалитетов. Не так давно экс-депутат Госдумы приезжал в Петербург передавать опыт.
Было бы странно, если бы эти успехи политики не попытались закрепить и конвертировать в нечто большее. Еще не созданная партия уже привлекает сторонников, например, к ней решил присоединиться петербургский депутат Максим Резник, очевидно, больше не верящий в свою Партию роста. Политическая карьера Бориса Титова после выборов и правда вряд ли получит развитие, ведь и он сам говорит, что его цель — лишь донесение своих идей до президента, а вот перспективы Собчак и Гудкова выглядят интересней.
Во-вторых, появление новой партии назревало и от того, что этого хотели власти. Собственно, тот факт, что на муниципальных выборах в Москве выдвиженцы Дмитрия Гудкова не встретили никакого сопротивления — хотя понятно, что их всех могли просто не допустить до выборов одним росчерком пера, — уже наводил на мысль, что власть таким образом демонстрирует готовность в принципе мириться с наличием оппозиционной силы, если это не Алексей Навальный. Хотя бы потому, что активность в этом лагере не прекращается; организации и партии появляются, распадаются, но появляются снова, и для митингов находятся все новые вожаки. Значит, потребность в обществе есть, и дыру на этом месте нужно наконец заполнить. Иначе попытки не прекратятся, и могут через 6 лет привести к чему-то совсем для власти нехорошему.
Такую логику вполне можно предположить для кремлевской администрации, и она на первый взгляд вполне стройная. Однако есть отпугивающая "история болезни" — все помнят о принципе "Кремль дал, Кремль и взял". Так было, например, с политическими проектами Михаила Прохорова, и любой человек, присматривающийся к Партии перемен, в первую очередь должен понимать, что любая активность здесь будет возможна до определенного предела. И вообще, может получиться так, что проект окажется опять одноразовым.
С другой стороны, выбор в такой ситуации небольшой. Если Партия перемен будет зарегистрирована, то это будет означать вполне четкий жест со стороны властей: вот Алексей Навальный, которому мы ни при каких условиях никогда ничего не разрешим, а вот Ксения Собчак и Дмитрий Гудков, с которыми можно рассчитывать хотя бы на участие в выборах, и даже небезнадежное. Они выступают против того же, что и Навальный, они такие же, как Навальный — только не Навальный.
Создание — ну, или поощрение создания — альтернативных оппозиционных структур под негласным контролем для российских властей тактика не новая, так поступали еще в дореволюционной России (другое дело, что заканчивалось не всегда предсказуемо). Через 100 лет добавилась любопытная деталь: контроль превратился практически в гласный. Любой желающий присоединиться делает таким образом осознанный выбор; это заранее определяет планку возможных притязаний, но зато и избавляет от ложных надежд.
Для каких-то спонсоров, вероятно, подразумеваемое кураторство станет позитивным фактором. Синица в руках лучше журавля в небе, и вообще, как размышлял глава "Быстроупака" Дядьев, совершая вклад в "Союз меча и орала", "в случае удачи — почет, а не вышло — мое дело шестнадцатое. Помогал детям, и дело с концом".
