Через 1,5 недели состоится инаугурация Владимира Путина — официально начнется его четвертый по счету, шестилетний срок в кресле главы государства; избиратели вправе уже ожидать обнародования каких-то планов на будущее, но их нет.
Признак новой стратегии, если не считать слухов об отдельных кадровых перестановках, пока только один — информация о готовящемся указе президента на тему "решительного прорыва" в улучшении качества жизни россиян. Но он сводится к очередному выделению бюджетных средств: будто бы целых 10 трлн рублей должны влить в здравоохранение и образование.
Конкретную цифру в Кремле не подтверждают, но дают понять, что в общем и целом что-то такое будет. Вероятно, оптимизационную политику Минздрава последних лет ждет откат назад, на фоне попыток запретить зарубежные лекарства более чем вероятны большие вложения в фармакологическую промышленность.
Бюджетные вливания, тем более такие значительные, неизбежно порождают вопрос "откуда деньги", но внятного ответа нет. Вице-премьер Аркадий Дворкович допустил повышение НДФЛ до 15%, на что тут же возразили и министр финансов Антон Силуанов, и премьер-министр Дмитрий Медведев. Либо кто-то из них лукавит, либо в правительстве до сих пор спорят и не могут ничего решить.
С Дмитрием Медведевым накануне встретился экс-глава Минфина Алексей Кудрин, ныне видный околопрезидентский эксперт. Информация о встрече противоречивая: например, сам Кудрин говорит, что принес премьеру предложения по составу кабинета министров, а пресс-секретарь Медведева говорит, что ничего такого не было.
Многие наблюдатели увидели в этой встрече признак того, что кудринские идеи, с которыми он носится последние года два, сейчас получат воплощение, но все может быть и наоборот. Именно Медведев в свое время фактически уволил Кудрина из правительства как раз за несогласие с ростом расходов на оборонку; экс-министра демонстративно привечает президент, а вот премьер с ним спорит — например, когда осенью Кудрин заявил, что в Пенсионном фонде не хватает денег, Медведев сообщил, что нет, тот имел в виду что-то "совершенно другое". На днях, кстати, выяснилось, что дефицит ПФР и правда придется увеличить почти в 2,5 раза.
Центр стратегических разработок представил на днях краткую Стратегию развития России — наверняка именно она, только в более полном виде, и есть то, что Кудрин принес Медведеву. Эта стратегия по множеству пунктов рассчитана на срок до 2024 года. К этому году и пенсии должны вырасти на треть, и бизнесменов станет больше, и объем несырьевого экспорта удвоится, и многое другое. Поскольку 2024 год — это год окончания президентского срока Владимира Путина, перед нами путинская предвыборная программа, которую сам он поостерегся выносить на публику во время самих выборов, чтобы не давать лишних обещаний. То есть Кудрин неформально написал для президента программу и теперь должен согласовать ее с Медведевым, чтобы он воплотил все это в жизнь ради триумфа все того же Путина через 6 лет. Схема хороша тем, что президент никакой ответственности, если что, не несет, ему полагается только пожинать плоды.
Может быть, концептуально Медведев с Кудриным и согласен, но Кудрин — просто советник, а у Медведева как премьера есть конкретная задача исполнения поручений президента. Эти поручения всегда сводятся к тому, что надо везде делать лучше, но резать ничего нельзя. Набор инструментов, имеющийся у правительства, ограничен необходимостью государственной монополии на контроль (не обсуждается), а стратегия исходит из того, что этот контроль нужно ослаблять или убирать вовсе. Поэтому рассмотрение кудринских предложений — скорее из разряда просьбы "посмотреть, что из этого реально".
Стратегия в доступном виде сильно напоминает предвыборные программы образца 1990-х с головокружительными картинами будущего и полным отсутствием даже намеков на то, какой ценой это все предполагается купить. Вообще, подобные вещи в идеале и полагается обсуждать на выборах, и у нас даже только что прошли сначала парламентские, а потом и президентские выборы, но на них согласно особенностям российской политической системы никакой конкуренции программ не было и быть не могло, потому что не для этого у нас выборы проводятся.
Допустимое поле дискуссий ограничено обсуждением повышения пенсионного возраста и отчасти налогообложения; причем ответы на эти вопросы в целом заранее известны. Во всем остальном власти предпочитают ставить сограждан перед фактом, неожиданно указывая всем новое направление движения. Такое принципиально недоверчивое отношение сильно упрощает управление и устраняет риски потери власти (любая значительная дискуссия — это уже конкуренция, а значит, угроза монополии). Но, с другой стороны, отсутствие публичного обсуждения затягивает принятие решений — не зная истинных настроений в обществе, политики опасаются делать серьезные шаги, — а также затрудняет их реализацию, поскольку движения получаются слишком резкими, чтобы исполнители были к ним готовы.
