Директор петербургской компании "Фертоинг" Артем Мельников о работе в Арктике, дефиците кадров и проекте "Северный поток — 2"

На каких территориях сейчас работает компания?

— Мы занимаемся комплексными морскими инженерными изысканиями: это обеспечение, развитие и освоение континентального шельфа. В основном работаем с объектами в Арктике и на Дальнем Востоке, также — на Черном море и в нашем регионе. Сейчас у команды частые поездки в Африку: Гвинею и Нигерию. Мы работаем на стартовом этапе реализации проектов: непосредственно перед тем, как начинается строительство, освоение нефтяных и газовых месторождений.

Почему именно петербургская компания реализует проекты за рубежом, в Арктике? Нельзя ли обратиться к тем, кто поближе?

— Петербург достаточно выгодно расположен. К тому же у нас в городе находятся ведущие профильные учреждения — и научные, и производственные. Поэтому, если говорить про Дальний Восток и Арктику, искать поближе просто не приходится. Петербург — самый близкий из глобальных инженерных центров.

Почему именно мы? Это, пожалуй, зависит все–таки от людей. Успех — это команда. В 2003 году компания начиналась с двух человек. Она не имела фундамента в виде государственного учреждения или, как это часто бывает, оставшегося с советских времен предприятия, которое потом проходило через стадии приватизации и становилось коммерческим. Компания создавалась с нуля, изначально были большие амбиции. Сначала работали в основном в Петербурге и Ленинградской области с какими–то маленькими, незаметными заказами — о них теперь даже весело вспоминать.

Постепенно расширялась география. А дальше как в учебе: "зачетка" работает на тебя. Сложились репутация, понимание и пул заказчиков. Сейчас мы работаем на основные российские вертикально интегрированные нефтегазовые компании, международные консорциумы, иностранных заказчиков.

Какие проекты ведете непосредственно в Петербурге и Ленобласти?

— В последнее время для нас важна подготовка к выполнению работ по проекту "Северный поток — 2". Проект непростой в политическом отношении, но важный для всей страны. И те экологические требования и задачи, которые строители сами перед собой ставят, должны выполняться неукоснительно.

Здесь мы активно участвуем в инженерных работах, подготавливаем саму трассу трубопровода к укладке, очищаем дно от взрывоопасных предметов времен Великой Отечественной войны. В итоге основное для нас — инженерные изыскания и очистка местности. Но проводим также компенсационные мероприятия: недавно выпустили в Неву 90 тыс. мальков лосося. Это не самая большая, но нужная работа.

Кроме "Северного потока — 2" работаем на важном инфраструктурном объекте — строительстве завода СПГ в районе компрессорной станции "Портовая". Как раз сейчас начинается самая яркая и активная фаза строительства, поэтому многие наши сотрудники находятся там. Новый терминал будет "соседом" бухты Дальней, из которой выходят трубы "Северного потока". В проекте предусмотрена система движения и транспортировки сжиженного природного газа, соединенная с терминалом регазификации в Калининграде. Такой проект реализуется у нас в стране впервые, поэтому это крайне интересно с инженерной точки зрения.

Сфера деятельности все же специфичная. Испытываете кадровый голод?

— Есть дефицит квалифицированных кадров. Вузы выпускают людей, они есть на рынке. Но подбор персонала занимает длительное время, потому что зачастую люди не обладают необходимыми компетенциями. И связано это с тем, что высшие учебные заведения утратили связь с производством. К тому же обычно вузы дают знание техники. Человек после учебы может эксплуатировать какой–то девайс, обслуживать оборудование. Но инженерным мышлением не обладает. Он не способен системно подойти к проблеме и найти ее решение — причем не поверхностное, а то, что было первопричиной.

Как бороться с отсутствием молодых профессионалов — стажировками, кейс–турнирами?

— В нашей компании мы действительно берем на стажировки молодежь и планово ее растим. Молодежь для нас — основа. И важен в первую очередь даже не уровень знаний молодого специалиста, а его мотивация. Готов он достигать или нет? Это то, что не относится к его физическим возможностям, телу. У нас две руки, две ноги, мы все примерно одинаковые. Как биологические существа вообще уступаем большинству из животного мира. Но нам даны интеллект и воля, которые должны нас двигать. И, когда мы смотрим на молодых людей, приходящих в компанию, мы хотим разглядеть их огонь в глазах. То бестелесное, что нельзя пощупать и увидеть, но что позволит им развиваться.

Сколько длятся командировки ваших сотрудников?

— Достаточно долго. Но Арктика — она на то и Арктика, чтобы благоприятный для выполнения работ сезон был коротким. И если мы говорим про Баренцево или Карское море, море Лаптевых — у них, конечно, свои особенности. Но в среднем сезон длится с июля по сентябрь. Это и определяет время командировок сотрудников в Арктический регион — порядка 3–4 месяцев в году. Но мы понимаем, что эти командировки должны быть соответствующим образом подготовлены.

В целом выполнение работ по проектам, большим и серьезным, таким как морской порт Сабетта, — это до 6 месяцев подготовки. А кульминация, само выполнение работ — пара месяцев.

Арктика не прощает ошибок. Здесь нельзя что–то переписать. Это удаленность от постоянных мест базирования, от портов. Нужно быть готовым бороться с природой, инженерными трудностями и самим собой.

Разумеется, во время командировок происходит ротация специалистов, чтобы они работали в различных климатических условиях и для разных заказчиков. Так повышается уровень их компетенции.

Вы упоминали о том, что во время работ поднимаете со дна объекты времен войны…

— Поисковая деятельность не относится напрямую к работе компании. Но наш внутренний посыл, даже слоган — "Создавая историю". Поэтому в районах своей производственной деятельности мы стараемся выполнять работы, которые связаны с поиском и зачастую подъемом объектов, погибших в период Великой Отечественной, — кораблей, самолетов. Сталкиваемся и с нахождением останков наших военных.

С 2016 года в Керченском проливе мы подняли со дна пять самолетов "Ил–2". Сейчас один их них находится в парке "Патриот" в Московской области, два остались в Геленджике — будут памятниками на аллее славы авиаторов. Один был направлен в Дагестан, и пятый 17 июля установят на монумент в поселке Кача в Крыму.

Помню, в кабине первого найденного самолета мы обнаружили останки пилота. Это младший лейтенант Ударов, уроженец Грозного. Его останки были переданы на захоронение в Керчь. Во время реконструкции самолета уже в Петербурге нашли его мундштук. Было очень трогательно передать мундштук пилота его внучке, которая живет в Тбилиси.

Наслышана о проекте "Карские экспедиции", когда нашли два затонувших парохода.

— У меня с детства была мечта — найти ледокольный пароход "Александр Сибиряков". В период войны он обслуживал полярные станции и в 1942 году встретился в Карском море с немецким тяжелым крейсером "Адмирал Шеер". На требование сдаться и спустить флаг наш пароход ответил орудийными выстрелами. Бой продлился 20 минут. 78 полярников погибли, но не сдались.

Когда наша компания начала развиваться, мы поняли, что возможности работы под водой высокие, да и работаем мы в близких к местам сражений регионах. Тогда решили начать поиск. В 2014–м мы нашли "Александра Сибирякова" и транспортный пароход "Марина Раскова".

В 2015 году совместно с Ямало–Ненецким автономным округом мы провели более масштабную операцию — те самые "Карские экспедиции". Нашли рядом с пароходами немецкую подводную лодку, два наших морских тральщика, подняли судовые колокола с "Александра Сибирякова" и "Марины Расковой".

В этом году хотим продолжить и сделать цифровые модели обнаруженных пароходов, чтобы показать в виртуальном виде текущее состояние судов и масштабы разрушения в период боевых действий. Еще надеемся в этом же году осуществить поиск и обследование парохода "Челюскин". Это, скорее, будет в сентябре — Чукотское море, где пароход затонул, открывается для мореплавания и проведения работ с осени.

Идея с сохранением истории как раз и подтолкнула вас к созданию и финансированию Кронштадтского морского музея?

— Основным толчком к созданию было, наверное, отсутствие желания заниматься этой историей у государства. В итоге Кронштадтский морской музей был создан двумя людьми, которые в один момент встретились: Владимиром Шатровым, ныне руководителем музея, и мной.

Владимир — простой военный пенсионер, который раньше в Кронштадте на свои средства арендовал подвал и формировал там экспозиции из вещей военного времени: тогда другие люди попросту их выбрасывали. Воинские атрибуты, исторические материалы, книги — обо всем он рассказывал ребятам из Кронштадта в понятной ненаучной форме, все показывал.

И вдруг возникли проблемы: подвалы решили объединять, а Шатрову предложили либо арендовать подвальное помещение всего дома, либо уходить оттуда. В то же время рядом проводились строительные работы, подвал затопило, и большинство экспонатов погибло. Об этом я узнал из районной газеты, и что–то всколыхнулось. Уже через 3 месяца мы вместе с Владимиром нашли помещение. Появились первые зачатки музея.

Предполагаю, что ваши увлечения также напрямую связаны с профессиональной деятельностью. Лично погружаетесь?

— Я кадровый военный, водолаз 1–го класса — на момент получения это была высшая квалификационная позиция. Когда уходил из вооруженных сил, моей первой работой на гражданском поприще стала должность водолаза. Было много непростых дней. Когда обыватель размышляет о том, чем занимается водолаз, он представляет что–то из разряда дайвинга. Но это не так. Это крайне тяжелая работа в экстремальных условиях отсутствия видимости, пониженной температуры. Пожалуй, моя некогда профессиональная деятельность отбила желание заниматься погружениями ради удовольствия.

Работа однозначно была опасной. Но, чтобы понять вкус жизни, нужно измерить ее границы и рискнуть. Представьте: проводишь водолазные работы в стесненных, сложных условиях внутри судна, где нет никакой видимости. Где можно фонарь поднести к стеклу иллюминатора и даже светового пятна не увидеть. Но, когда выходишь из–под воды, понимаешь — такого цветного, яркого неба и такого вкусного воздуха еще никто до тебя не видел и не чувствовал.

О мечте

О людях

Об Арктике

О сути работы

Окомпании

ООО "Фертоинг" — многопрофильная организация, выполняющая работы в области комплексных морских изысканий, инновационных исследований, разработки и внедрения в производство системных инженерных решений по обеспечению эксплуатации и строительства объектов морского, трубопроводного и речного транспорта. Является лидирующей компанией в области морских инженерных изысканий на российском рынке.

С 2002 года реализовала 2170 проектов по всему миру, в том числе в Сингапуре, Нигерии, Того, Марокко, Исландии, Мавритании, Румынии, Великобритании, Норвегии и ряде других государств.

Участвует в крупных морских инфраструктурных проектах в России — от Камчатки до Калининграда и от Мурманска до Сочи.

Головной офис в Петербурге, представительства в Москве, Южно–Сахалинске, Сочи и Мурманске.