В декабре 2018 года в Федеральной службе государственной статистики (Росстат) сменился руководитель, который сразу же заявил о необходимости глобальной модернизации. А уже в январе ведомство скорректировало данные об объемах строительства таким образом, что это привело к резкому росту показателя ВВП за 2018 год. У многих экспертов это вызвало серьезные претензии к объективности публикуемых данных.
О том, как работает российская статистика и насколько она застрахована от ошибок, "ДП" поговорил с руководителем Управления Федеральной службы государственной статистики по Петербургу и Ленинградской области (Петростат) Олегом Никифоровым.
Олег Николаевич, насколько, на ваш взгляд, обрушившаяся на статистиков критика заслуженна?
— Статистика — это фабрика цифр, которая работает постоянно. Безусловно, измерения, которые проводятся, могут нести в себе определенную долю погрешности. Главное, чтобы методология этих измерений всегда была доступна любому, кто захочет поинтересоваться: "А как была произведена та или иная цифра?" И Росстат все методики расчета публикует на своем сайте, так что здесь все прозрачно.
Тем не менее некоторые цифры, прямо скажем, порой вызывают недоумение.
— В чем обычно состоит критика статистики? "Ребята! То, что вы нам рисуете, совершенно не соответствует действительности". Но у нас в качестве оправдания всегда есть методология и те действующие модели, которыми мы руководствуемся. Для каждого расчета и пересчета существует свой алгоритм. Мы не смотрим в потолок и не говорим: "Там написано 5, а на полу вот я написал 7, давайте возьмем что–то среднее".
Но получается, что, меняя методики, можно манипулировать и конечными цифрами?
— Меняется наша жизнь, и изменяются методы ее измерения. Скажем, еще 30 лет назад институциональная структура экономики нашего города представляла собой 2–3 тыс. хозяйствующих субъектов. Их можно было пересчитать вручную, а экономический отдел обкома партии на память мог говорить об объемах выпуска того или иного вида промышленной продукции… Сейчас представить себе такое невозможно. Количество объектов в Петербурге далеко перевалило за 350 тыс. На территории города и области работают многие крупные корпорации, которые налоги платят здесь, а основную работу ведут через свои территориальные подразделения. Как учесть численность работающих, продукцию, финансовые показатели таких мегакорпораций, работающих, как правило, в нескольких странах? Как подсчитать их влияние на макроэкономические показатели? Это представляет трудность для большинства стран.
Что касается расчетов ВВП, то здесь экспертные расчеты и проверки происходят практически непрерывно. Такой факт, который редко упоминается: Росстат от имени правительства представляет примерно 50 международным организациям статистические сведения о состоянии экономики, социальной сферы и демографии РФ. Эти сведения регулярно проверяются экспертами статкомиссии ООН, Евростата. Иногда эти эксперты проводят в Москве, в Росстате до месяца, скрупулезно проводя аудит тех расчетов, которые производятся.
Расчет Валового регионального продукта имеет пять оценок на региональном уровне и столько же — на федеральном. Показатель строится на протяжении 9 месяцев, участвуют в этом около 50 человек. Поэтому представить себе, что можно встроиться в эту цепочку и где–то что–то "подрисовать"… У меня не хватает на это фантазии. Все это последние 7 лет автоматизировано в рамках системы ГД–ПТК, с помощью которой можно увидеть, как формировался показатель на всех этапах, кто входил в группу расчетов и так далее. К этому пришли, когда вдруг стали видеть по некоторым субъектам федерации, например, необъяснимый рост ВРП. Не всегда ведь можно обеспечить выезд специалистов из Москвы с проверкой. А увидеть в системе, кто дал этот рост, почему он произошел, — это можно.
То есть данные официальной статистики точны и безупречны?
— Мы всегда, говоря о статистике, забываем сказать об учете. Мы — завершающее звено. Мы собираем сведения и на финальном этапе обобщаем их. Причем статистика оперирует исключительно агрегатами, она практически никогда не публикует и не предоставляет никому конкретных сведений. Федеральный закон гарантирует предприятиям, предоставляющим данные в виде отчетности, конфиденциальность этих сведений.
Сама схема организации работы в органах статистики исключает возможность проявления волюнтаризма или какого–то влияния на статистику по чьим–то рекомендациям или "телефонному праву". Воздействие невозможно и бесполезно. 30 лет назад, когда нужно было просто сложить 500–600 цифр, а планы устанавливались партийными органами, можно было допустить, что какой–то звонок мог воздействовать на результаты. И не обязательно речь об угрозах. Могли просто объяснить, что на таком–то заводе станки уже фактически изготовлены, но их не успели зарегистрировать на складе. Поэтому, пожалуйста, мы вас просим их внести в отчет, а документы получите потом.
Уже лет десять назад в Петростате по большинству форм полностью отсутствовал отраслевой сбор информации. Сведения собираются по территориальному принципу. А после проверки сразу уходят на федеральный уровень. И ты не можешь на предварительном этапе сложить, скажем, добычу ископаемых или машиностроение. Ты их не видишь, ты видишь агрегат, конечный результат. И вмешаться в этот процесс практически невозможно. Ахиллесова пята этой системы — ошибки в единицах измерения. Ведь любой бухгалтер вместо тысяч рублей может поставить рубли. И ошибки пойдут на многие порядки. Дефектность материала выявляется уже только в итоге. Нередко на федеральном уровне, хотя что–то удается и нам увидеть.
"ДП" недавно как раз публиковал материал на эту тему, когда у предприятий малого бизнеса в базах данных вдруг откуда–то берутся миллиардные обороты. Выходит, они сами виноваты?
— Ошибки происходят на предприятии. Согласно закону о бухгалтерском учете, каждый руководитель сам определяет учетную политику на предприятии. Кроме тех, что финансируются из бюджета. Эта вольность позволяет бухгалтеру использовать любые программы, в том числе и зарубежные. Любые планы счетов. Важно только их документальное подтверждение и логичность определенных проводок. Эту систему первичного учета очень тяжело, а фактически невозможно унифицировать.
За последние 20 лет в закон о малом бизнесе вносилось такое количество изменений, что все их мне и вспомнить сложно. Наверное, причины для этого какие–то есть, это дело политиков. Но статистикам очень сложно уловить эти происходящие изменения и втиснуть их в прокрустово ложе статистической методологии. Чтобы на выходе показатели максимально объективно характеризовали явление.
Электронный сбор данных поможет решить эту проблему?
— Сегодня Петростат получает в электронном виде без малого 80% сведений, и наш показатель превышает среднероссийский. Но, в отличие от налоговой службы, которая добилась уже практически 100%, у нас нет законных оснований для требования от предприятий предоставить отчетность в электронном виде. Это не закреплено в законе. Когда такие поправки будут приняты, можно будет двигаться дальше.
Самый лучший рецепт для этого таков. Фирма "1C" говорит о том, что 50% юридических лиц пользуется ее программными продуктами. Чуть меньший объем — у фирмы "Парус". Но ни в одном из этих корпоративных продуктов нет алгоритма выгрузки из регистров бухгалтерского учета в показатели статистической отчетности. Решение — как раз в этом. Чтобы в назначенный день бухгалтер мог нажать кнопку и моментально произвести выгрузку данных обо всех операциях и состоянии на конкретную дату. И все.
Насколько я понимаю, есть проблемы с получением достоверных данных не только от предприятий, но и от государственных органов?
— Сегодня боязнь, по–другому я не могу это назвать, перед опубликованием статистической информации в некоторых ведомствах становится патологической. Все ссылаются на конфиденциальность и защиту персональных данных. Но нас не интересуют индивидуальные данные. Сделайте нам агрегаты!
Кроме того, я считаю, что некоторые данные вообще не должны быть конфиденциальными. Например, ни в одной стране мира я не встречал такого, чтобы сведения о перевозках на метрополитене секретили и ставили вместо них три точки. У нас в этом вопросе Росстат последовательно настаивает на соблюдении полной конфиденциальности. Потому что есть регламенты, установленные законодательством, которые ограничивают раскрытие информации, содержащей в себе сведения о менее чем трех хозяйствующих субъектах. А понятно, что перевозкой в метро занимается одна организация. Но по социально значимым показателям такая конфиденциальность кажется мне надуманной.
Еще один пример — обеспеченность лечебными учреждениями. Да, есть районы в Ленинградской области, где показатель (количество врачей или коек в больнице) отражает только одну организацию. Но это слишком чувствительный показатель! И эта организация, как правило, полностью содержится за счет бюджета! Сокрытие таких данных очень серьезно обедняет характеристику социальной инфраструктуры в районе.
Это касается только социальной сферы или бизнеса тоже?
— Один из наиболее чувствительных показателей — рынок жилья. Что мы показываем? Сколько вводится квадратных метров, сколько квартир и общий объем жилого фонда. Но мы не видим самого рынка. Хотя существует Росреестр, который регистрирует все сделки с недвижимостью. Но не подразумевается никаких группировок этой информации. А ведь объектом недвижимости может быть что угодно: комната, однокомнатная квартира, многокомнатная квартира, жилой дом!
Сегодня невозможно понять, какие типы собственников существуют в информационных массивах Росреестра. Не поименно! А отношение числа собственников к числу квартир. Нас не интересуют фамилии! Просто нужно понять сегментацию и сегрегацию рынка.
В Петербурге и области за последние годы были сданы сотни тысяч квартир. Если произвести простой подсчет, как увеличивалось население за это время, и сопоставить с населением, проживающим в квартирах, то можно увидеть некоторое несоответствие. Почему так? Например, жители северных районов, получающие пенсии с надбавками, не выписываются из своих квартир на севере, а сами переезжают в Петербург и живут здесь, сохраняя льготы. И это только один из вариантов.
Бывает ведь и так, что дом сдается и стоит несколько лет с темными окнами. А объявления о продаже висят.
Это рынок! Я понимаю чувствительность и даже взрывоопасность этой информации. Озвучить объективные данные о сегодняшнем рынке недвижимости — это значит повлиять на ликвидность построенного жилья, на цены. Но пока этого нет — каждая фирма публикует свои данные, иногда прямо противоречащие друг другу. Кому доверять? Непонятно, потому что эталона нет.
И все же, неужели госстатистика никогда не ошибается и ни в чем не виновата?
— Статистика виновата в утрате своих позиций в области аналитики. Есть европейские страны, где статистическому ведомству отдано исключительное право не только формировать данные, но и публиковать и анализировать их. Мы последние 20 лет на это не претендуем. Так сложилось. И не случайно новый руководитель поставил одной из целей повышение аналитической функции статистики. Это очень важный момент.
Если падает авторитет, то, наверное, падает и популярность профессии? Кто сейчас идет работать в статистику?
— Долгое время кафедры статистики существовали практически во всех вузах, имеющих экономическое направление. До середины 1980–х годов статистику читали на протяжении четырех семестров. Студенты шутили: "Сдал статистику — можешь жениться". Потому что она всегда представляла сложность для легкомысленных студентов. Проще сдать предмет с общими формулировками, чем требующий знания точных формул.
А сейчас экономическую статистику и теорию статистики сократили до одного семестра, что делает практически невозможным освоение даже азов. В органах власти, когда мы с ними сталкиваемся как с пользователями, мы нередко встречаем непонимание не только методологии, но даже некоторых количественных измерений, которые используются в статистике.
Все это имеет кумулятивный эффект. Средний возраст специалиста статистики уже перевалил за 50 лет. А средний стаж работы у нас в Петростате — 21 год. Новые кадры приходят неподготовленными, и их мало.
В конечном итоге мы придем к тому, что в статистике будут работать люди, не имеющие представления о формировании данных. И это может произойти уже лет через пять!
Новый руководитель Росстата Павел Малков заявил о довольно обширной программе реформ российской статистики. Вы относитесь к этим планам с оптимизмом или скорее с опаской?
— Подробная программа будет опубликована только в апреле, так что пока рано судить. Все, что прозвучало в прессе, вызывает у меня глубокое уважение. Прежде всего потому, что не так просто найти руководителя, который возьмется за реформирование статистики. Ведь это очень трудоемкая задача.
Попытаться изменить статистику — это как выйти с ломом к летящему локомотиву, тянущему 67 вагонов (именно столько территориальных органов сегодня в системе и 20 тыс. работников!). Этот состав запущен 200 лет назад и летит, не останавливаясь. Любая модернизация на ходу всегда сопряжена с очевидными трудностями. Потребуется много сил, терпения и энергии. Тем не менее те первые шаги, которые уже предпринимаются, говорят о том, что нас ожидают перемены к лучшему.
Не могу удержаться и не спросить. Обидно ли вам слышать расхожую фразу, что "есть ложь, есть большая ложь, и есть статистика"?
— Вы знаете, когда этот вопрос задавали Тимо Реландеру, бывшему директору Центрального статистического бюро Финляндии и одному из самых выдающихся статистиков мира, то он отшучивался так: "Раньше это говорили про юристов".
О персоне
Олег Николаевич Никифоров
- Родился 7 июля 1958 года.
- Работает в Ленинградском управлении статистики с 1984 года.
- Кандидат экономических наук.
- В 1998 году назначен председателем Санкт–Петербургского комитета государственной статистики.
- С 2004 года — руководитель территориального органа Росстата.
