Как занять свое место на культурной карте Европы? Можно ли сделать музей абсолютно безопасным? Почему современному искусству самое место на улицах города? Об этом и многом другом "ДП" рассказал директор Центрального выставочного зала "Манеж" Павел Пригара.
На какой срок распланированы выставки в "Манеже"? Есть очередь?
— Сейчас смотрим на 2022 год. 2020–й представляем абсолютно ясно, 2021–й пока в более сослагательном наклонении. У нас есть определенный перечень проектов, но они еще могут конкурировать между собой. То есть если вдруг в 2021–м появится что–то интересное, то мы сможем его где–то разместить. Но если прийти к нам сейчас с предложением сделать крупный проект, то скорее речь будет идти о 2022–м.
Речь именно о художественных проектах?
— Да. Наша программная политика строится таким образом, что за год в Манеже должны проходить четыре–пять крупных проектов. Но есть мероприятия формата менее крупного. Небольшая выставка, которая не будет длиться 1,5–2 месяца. Симфонический концерт или что–то, связанное с балетом.
Когда мы планируем большой проект, такой, как, например, выставка "Жизнь после жизни", то всегда говорим, что есть статическая часть (постоянная экспозиция с очевидной концепцией, музыкальным оформлением) и есть динамическая — параллельные программы (образовательные, музыкальные, детские). Это делает выставку более интересной и привлекательной. Университетские профессора читают лекции, художники размышляют на тему бессмертия в искусстве. Идея того, что мы должны взаимодействовать с аудиторией, находиться в диалоге с ней, для нас очень важна.
А может ли в ваше расписание втиснуться бизнес–мероприятие? Например, художественно оформленная презентация автомобилей? Или модный показ?
— Да, но с оговорками. Базовая установка для "Манежа" — полностью исключить торговлю. Всевозможные ярмарки, которые были в свое время, сегодня являются абсолютно невозможным вариантом. Конференции, симпозиумы, собрания акционеров, презентации допустимы. Может пройти, например, конференция по ядерной физике. Или международный банковский конгресс. Мы были площадкой юридического форума и являемся одной из традиционных площадок для таких крупных событий, как ПМЭФ и Культурный форум. Но приоритет всегда у художественных проектов. И, конечно, мы не проводим частных мероприятий — празднований свадеб, юбилеев и так далее.
У нас есть источники дохода помимо городского бюджета. И проведение мероприятий — один из них. Доходы от билетов, от книжного магазина тоже остаются у нас. Эти деньги мы потом имеем возможность тратить на организацию художественных проектов.
Кстати, каков сейчас годовой бюджет "Манежа"?
— Около 100 млн рублей.
И сколько из них зарабатываете сами?
— Начинали с достаточно скромной доли прочих доходов. Сейчас приближаемся к тому, что готовы компенсировать половину собственных затрат.
Кто главный на выставках в "Манеже" — художник или куратор?
— Мы не работаем с художниками. Только с кураторами. Прежде всего, в силу физических причин: мы очень большие. Если речь идет о выставке, то рассказать историю на 4500 м2 одному человеку сложно.
Идея зала, в котором нет постоянных экспозиционных конструкций, где каждая выставка представляет собой новую историю, очень важна для "Манежа". Кураторская идея, ее воплощение, порой является самостоятельным произведением. Как, например, выставка "Христос в темнице". И всегда должен быть тот, кто готов взять на себя персональную ответственность за эту историю. Как ее берет на себя Семен Михайловский, или Андрей Могучий, или Александр Боровский. Для нас принципиально, чтобы у выставки был автор. Тот, кто готов объяснить, почему он эту историю создает, какие смыслы в нее вкладывает, как интерпретирует искусство.
Очевидно, что бывают исключения. Есть художники, которые настолько мощны, настолько значительны, что любой куратор все равно будет находиться под их влиянием. Например, сейчас задумываем большой проект, связанный с творчеством Михаила Шемякина. Какой бы куратор ни оказался с ним рядом, все равно именно творческая воля художника будет влиять на проект.
В Европе в моде большие сборные выставки. И люди специально едут, например, в Вену — посмотреть Брейгеля. Насколько Петербург, и "Манеж" в частности, может встроиться в этот процесс?
— Это наша цель. "Манеж", как свободное от музейной концепции место, становится такой площадкой, где горожане могут вырваться из–под некоторого пресса, давления традиционного художественного наследия, и заглянуть в будущее. Важное слово для нас — будущее. Мы — та институция, которая готова к экспериментам, к созданию нового. Идей, интерпретаций, выставочных проектов, нового искусства. Иногда все это может быть очень смелым.
Мы уже достаточно заметны в культурной жизни России. Сейчас задача — оказаться на культурной карте Европы, быть включенными в те художественные процессы, которые происходят в мире. В этом году появился проект New Now. Мы приглашаем в "Манеж" руководителей крупнейших культурных институций мира, чтобы они рассказывали, что у них происходит прямо сейчас. К нам уже приезжал Мануэль Рабате, директор недавно открывшегося музея Лувр Абу–Даби. Ждем коллег из Берлина, из Лондона, из Нью–Йорка. И это не просто любознательность. Это прежде всего коммуникация между институциями, а в перспективе — платформа для художественного обмена.
Международные проекты сложны с точки зрения технологии подготовки, перемещения предметов, финансирования, страховки. Но у нас два крупных проекта уже находятся в работе, и надеюсь, что первый увидим в 2020 году, а второй — годом позже.
Есть же еще и больной вопрос обеспечения безопасности в залах, который стал крайне актуальным в связи с кражей полотна Куинджи в Третьяковской галерее.
— Гарантировать абсолютную защиту может только полное отсутствие посетителей в залах. Но музеи должны быть пространством свободы. У людей должна быть возможность видеть произведения искусства, приближаться к ним, интерпретировать их. Каждый музей выбирает для себя свои способы защиты. Можно прийти в Амстердаме, как я этой весной, в Рейксмюсеум в 11 часов утра и увидеть объявление, что на сегодня все билеты проданы. Там устанавливают лимит, который позволяет не только работникам музея, но и посетителям комфортно себя чувствовать. На выставке Брейгеля посетители сожалели, что невозможно подойти к картине. И это, конечно, портит впечатление от встречи с искусством. Смотреть на картину из–за чьих–то затылков — не очень правильный ракурс.
В "Манеже" доступ посетителей вроде бы не ограничивают. Удается за всеми уследить?
— Так как мы делаем временные экспозиции, у нас много возможностей для обеспечения безопасности. Помимо стационарных камер есть мобильные, которые можно настраивать определенным образом. И есть еще несколько секретных приемов.
Современные средства контроля разнообразны. Датчики, камеры, системы реагирования на нестандартные ситуации, в том числе с использованием искусственного интеллекта. Многие музеи вслед за стадионами ставят внешние камеры, которые идентифицируют личность. И если человек находится в каком–нибудь черном списке, то его могут не пустить. Но ни один музей пока не может обойтись без смотрителей, волонтеров или охраны в залах.
Вы активно используете и территорию вокруг "Манежа". Планируете ли развивать это направление?
— Пока делаем достаточно осторожные шаги в сторону расширения присутствия — не именно нашего, а вообще присутствия — современного искусства в городе. Музей всегда воспринимался как некое место, куда ты должен попасть осознанно, сделав свой выбор. Как правило, невозможно случайно там оказаться. А мы пытаемся сделать встречу с современным искусством спонтанной.
Это хорошо подходит для Петербурга, города–музея. Диалог классической эстетики с современным искусством кажется мне крайне интересным. Знаю примеры, когда люди, увидев странный объект на улице, начинают размышлять о том, почему это здесь появилось, почему такой странной формы, какой смысл вкладывал автор? Хотя, с другой стороны, слышал и такие оценки, что мы должны оберегать наш город от новых визуальных вторжений. Это бесконечный спор. Но здесь для нас есть важное слово — "временный". Все экспозиции, которые мы создаем, связаны именно с временным присутствием объектов паблик–арта в городской среде.
Многие считают, что это ориентировано в первую очередь на молодую аудиторию, более готовую к визуальным экспериментам. Но мне кажется это полезным и для тех, кто привык видеть город в классическом его образе. Человеку свойственно привыкание. Мы редко видим горожан, которые идут по улице и поднимают голову вверх или останавливаются, чтобы рассмотреть какой–нибудь архитектурный декор. Для них это привычная среда, которую перестают замечать. И только если в ней что–то происходит, они начинают акцентировать на этом внимание. Очевидно, что любая дискуссия по поводу появления современного искусства в городской среде в том числе является дискуссией об историческом наследии города.
Как развивается ваш проект "Музейная линия"?
— "Музейная линия", которую мы мысленно проводим от Марсова поля до Новой Голландии, — это пространство, которое чудесным образом подходит для того, чтобы искусство появлялось в разных видах городской среды. Она проходит через классические институции, такие как Русский музей и Эрмитаж, но также дает возможность заглянуть в "Манеж" или отдохнуть в конце путешествия на острове Новая Голландия. Это может стать определенным городским маркером и новым маршрутом. Хотим привлекать к нему внимание, помещая туда объекты современных художников, иногда довольно яркие, иногда, наоборот, лаконичные, маскирующиеся под городскую среду.
Изначально не хотелось, чтобы "Музейная линия" была статичной и консервативной структурой. Я всегда опасаюсь излишней формализации художественного процесса. Поэтому договорились, что она по очереди будет курироваться теми институциями, которые на ней находятся. Не будет постоянного куратора, который станет определять, что здесь следует показывать, а что нет. Начинаем с себя и показываем возможности этой линии: в начале июня вдоль ул. Якубовича открылся проект Дмитрия Каварги. За ним последуют другие. В следующем году мы хотим предложить линию кураторам Эрмитажа и Русского музея.
Что мы увидим в "Манеже" до конца 2019 года?
— 19 июля открываем огромный художественный проект совместно с галереей "Триумф" — выставку AES+F. Это творческая группа российских художников, сейчас уже ставшая международной. За время существования у них было более 100 персональных выставок. Большая часть — за рубежом. Но мы, пожалуй, рассказываем об их творчестве самую большую историю из всех, что случались. Сейчас уже завершается работа над экспозиционным дизайном. Мы точно будем на этой выставке такими, какими нас еще не видел зритель.
Следующий крупный проект осенью — Дейнека и Самохвалов. Два, по мнению многих, главных советских художника. Это своеобразный диалог. В том числе между извечными полюсами — Петербургом (тогда Ленинградом) и Москвой. Два огромных художника, работавших в одно время, существовавших в одной эстетической среде, изображавших во многом одинаковые сюжеты. Но делавших это самобытно. С моей точки зрения, выставка интересна не только работами авторов, но и историей, которую рассказывает куратор Семен Михайловский. 31 музей, не только из России, уже подтвердил свое участие. Все главные работы Дейнеки и Самохвалова будут представлены. Никогда все они не собирались вместе. И потом еще долго их нельзя будет увидеть рядом друг с другом.
В следующем году состоится выставка агентства Magnum Photos, в котором на протяжении десятилетий работали лучшие фотографы мира. Проект посвящен тому, как они видели Россию в разные времена. Первая фотография будет датироваться 1947 годом, последняя — 2019–м. Всегда интересно посмотреть на себя чужими глазами. Но не всегда удается. Начав знакомиться с материалами к выставке, я еще раз убедился, что часто то, что нам кажется важным, со стороны не выглядит таковым. А нечто абсолютно несущественное, проходное, становится значительным, если на это обращен внешний взгляд. И такая смена ракурса мне кажется значимой. Помимо того что многие работы просто являются шедеврами фотографии.
