Исчерпание компьютерного бума грозит реальным экономическим кризисом — если не случится искусственного интеллекта
Представим себе такой сюжет. Зловещая корпорация создает секретное оружие — машину, оснащенную суперсовременными средствами уничтожения всего живого. Суровые гладко выбритые мужчины в хороших костюмах намереваются использовать ее для воплощения коварных планов. Но техника выходит из–под контроля. Обладая доступом к невероятного объема базам данных и грандиозными способностями к их обработке, она предвидит любые действия оппонентов, истребляя и порабощая человечество ради своих лишенных эмоций машинных интересов. Горят танки, взрываются электростанции. Под демоническое мерцание тускнеющих лампочек уцелевшие люди забиваются в катакомбы, где им и предстоит жить, изобретая способ превзойти ими же порожденный полупроводниковый разум.
Можно развернуть сюжет иначе. Среди стекла и полированного металла скользят ангелоподобные существа в блестящих облегающих комбинезонах. Легким движением пальцев они вызывают к жизни разноцветные голограммы, посредством которых управляют множеством хитроумных инженерных систем. На негромкий окрик из специальных ниш появляются глубоко специализированные, но одновременно удивительно универсальные роботы, неукоснительно повинующиеся приказу. Они самостоятельно решают сложнейшие задачи, но немедленно уступают инициативу, стоит рядом оказаться чернобородому атлету в серебристом трико или светловолосой красотке в красном.
Интеллектуальные фантазии
Ассоциации, возникающие у нас на словосочетание "искусственный интеллект", столь же стереотипны, сколь нелепы. Нейронные сети, компьютерные помощники, автомобили без водителей, самолеты без пилотов — все это воспринимается как грандиозный прорыв, за которым либо всеобщее восстание машин, либо симбиотическая идиллия. Однако еще никто из нас даже не проехался от дома до работы в беспилотном такси. Презентации и демонстрации в специально подготовленных и трижды проверенных условиях регулярно дают сбой. Siri, Alexa и Алиса не в состоянии записать под диктовку даже простой e–mail "изыдь, старушка, я в печали". Скорее наоборот, за два десятилетия непрерывных инженерных поисков и постоянной рекламы "умные" технологии так и не вышли в реальный мир. Они буксуют, упираясь в невидимую стену. Но мы хотим думать, будто находимся в полушаге от грандиозного прорыва в блестящее фантастическое будущее или же падения в бурлящий роботизированный ад.
Что заставляет нас, таких современных, продвинутых и прагматичных, вестись на дешевую рекламу маркетологов и пафосные речи визионеров? Да то же, что издревле правит миром: любовь и страх.
В первую очередь мы боимся. Машины вошли в нашу жизнь каких–то жалких 200 лет назад и перевернули ее вверх дном. Мы живем в мире, где вещи бесконечно сильнее нас. Автомобиль весом в тонну и мощностью в сотни лошадиных сил служит нам только потому, что мы управляем им, а не он нами. Управляем потому, что мы умные, а он — тупая железяка. Стоит автомобилю обзавестись собственным интеллектом — и наше превосходство окажется под угрозой. Компьютеры уже считают лучше, управляют точнее, ищут информацию быстрее. Они лишили нас многих функций и способностей. Мы больше не умеем рыться в энциклопедиях, выбирать крупицы знаний из монографий и перемалывать пласты разнородных сведений ради желанного "эврика!". Окей, Google, расскажи мне все, сразу, здесь и сейчас. Он рассказывает — и нам страшно. Сегодня я юрист, но что будет, когда составлять контракты будет машина? Я журналист, но если она начнет писать статьи лучше меня, то мне крышка. Мне не найдется даже места дворника — с этим справится уличный робот–пылесос.
Перспектива пугающая — но и дьявольски привлекательная. Нам уже не нужно ходить пешком, таскать тяжести, складывать длинные колонки цифр и копаться в пыльных томах. И нам хочется упрощать жизнь дальше. Пусть машина ответит за меня на почту. Отредактирует статью. Выставит счет. Спланирует производство. Соберет компромат на конкурента. Все равно большая часть наших повседневных дел требует использования компьютера. Ну так пусть компьютер использует себя сам, у нас, хомо сапиенс, есть дела поважнее. Музыку, там, послушать или убить кого–нибудь…
Это только термин
На самом деле никакого искусственного интеллекта не существует — это всего лишь специальный инженерный термин, некстати подхваченный и раскрученный популярной прессой. Этим словосочетанием программисты обозначают разнородный набор методов, позволяющий решать задачи, для которых обычный алгоритмический подход чересчур сложен и не дает удовлетворительных результатов. Задачи вполне себе частные, прикладные и вспомогательные — от "найти в базе данных что–нибудь похожее на заданный человеком эталон" до "синтезировать человеческую речь по заданным человеком правилам". Слово "человек" не случайно встречается в каждой формулировке: ни один из методов искусственного интеллекта на сегодня не может обходиться без участия людей. В программировании, настройке, обучении, оценке или применении результатов, а то и во всех этих областях сразу. Искусственного интеллекта нет, но мечты и страхи заставляют нас воображать, что он есть.
Однако кроме мелких обывательских грез и опасений есть еще Главная Мечта и Главный Страх — куда менее забавные и более грозные. Именно они раскачивают маховик грез и страхов миллионов человеческих существ, составляющих толпу почитателей искусственного интеллекта.
В 1975 году приводнился последний космический корабль программы "Аполлон". В 1976 году на рынок вышел Apple I — первый полноценный персональный компьютер. В этот момент человечество сделало принципиальный выбор: отказалось от полетов к звездам, сверхмасштабного коллективистского проекта, в пользу бурного расцвета вычислительной техники. Проекта не менее масштабного, но значительно более индивидуалистического. С 1970–х годов компьютеры были основным драйвером всего: экономики, социальных смыслов, общественной трансформации и изменения образа жизни. Каждый раз, когда казалось, что волна идей, подпитывающая технологический скачок, выдохлась, на смену ей накатывала новая. Закончился ажиотаж вокруг персональных ЭВМ — появился интернет. Стал обыденностью интернет — началось победное шествие мобильных телефонов. Исчезли люди без мобильника — нахлынули КПК, смартфоны и планшеты. Каждый раз появлялась новая игрушка, радикально изменявшая весь жизненный уклад — от стереотипов поведения ("позвать к телефону", "снять трубку") до экономических мотиваторов. Очереди за "Пентиумами" сменялись очередями за айфонами. Росли акции и зарплаты, создавались рабочие места.
Кандидат в большие вещи
И вот компьютерный бум, кажется, иссяк. Смартфоны превратились в одинаковые черные кирпичи, которые нет смысла менять на точно такие же. Часы и планшеты оказались не очень удобны и в меру бессмысленны. Ноутбуки служат по 5–7 лет, а древний Word 6.0 немногим отличается от своего сверхсовременного потомка. Вслед за авиацией и автомобилестроением компьютеры "достигли насыщения". Из прорыва и моды они превратились в рутинный инструмент, в которомможно нуждаться, но который трудно вожделеть.
Это драма. Драма, грозящая не эфемерным восстанием машин и вырождением человечества, а реальным экономическим кризисом, войнами, болезнями, голодом и смертями. Поскольку релевантной замены компьютеру в роли любимой игрушки человечества не видно. А храбрые попытки возродить из пепла космическую мечту слишком слабы и запоздалы.
Немудрено, что Apple, выпускающая гаджеты, норовит подсунуть нам Siri. Amazon, торгующая чем попало, — Alexa. Google и "Яндекс", зарабатывающие на рекламе и контекстном поиске, разрабатывают беспилотные автомобили. Искусственный интеллект — почти безальтернативный кандидат в следующие "большие вещи". И горе, если технологии, 40 лет безропотно приходившие на помощь экономике, на этот раз нас подведут.
Так что бояться надо не искусственного интеллекта. Бояться надо того, что его, вполне вероятно, может не случиться. Тогда вместо грандиозного прорыва мы получим вполне конкретного монстра — симбиоз человека и робота. И борьба за выживание выйдет на новый уровень. Это будет уже не уничтожение человека человеком, а уничтожение человечества машинами, управляемыми человеком. В борьбе за ресурсы, деньги, уровень жизни.
Пока мы обывательски грезим, удаленно управляемые человеком квадрокоптеры, роботы–курьеры, самолеты, автомобили, зонды, подводные лодки становятся все совершеннее, все надежнее, точнее, легче в применении. Механизмы BigDogs Boston Dynamics и восхищают, и ужасают. Очень просто нажать кнопку, поиграть джойстиком, отдать команду роботу на расстоянии тысячи километров — как в компьютерной игре.
Мир, который держится на двух ядерных кнопках, станет не актуален — как слон, попавший под нашествие термитов. Так что лучше давайте все–таки верить, что искусственный интеллект победит.
Информация об авторах
— Константин Хайт и Алексей Ковш — технологические предприниматели из Петербурга. В настоящее время живут и работают в США. У каждого за плечами опыт создания и развития успешных высокотехнологических компаний в разных странах. Алексей Ковш известен как сооснователь компаний «Оптоган» (Россия) и Innolume (Германия). Константин Хайт — сооснователь Componentality Oy (Финляндия). Он специализируется на разработке и выводе на рынок продуктов в области электроники в сочетании с IT–решениями. Ковш остается верен областям полупроводниковой оптоэлектроники и фотоники, исследованием которых занимался под руководством нобелевского лауреата Жореса Алферова.
— Недавно оба предпринимателя присоединились к команде проекта Roadgazer Inc, основанного в Кремниевой долине ведущим IT–специалистом в области архитектурных решений высокого уровня Марией Мохнаткиной. Roadgazer Inc занимается разработкой и выводом на рынок путеводителя и планировщика поездок для автолюбителей на основе элементов AI (Artificial Intelligence) и machine learning.
“
Сам по себе термин "искусственный интеллект" существует уже больше полувека. За это время он оброс разнообразными смыслами. Но сейчас в первую очередь носит маркетинговый характер. Люди хорошо реагируют на словосочетания типа "искусственный интеллект", "нейронные сети", "самообучающиеся системы". Все это очень модно. И мало кто задумывается, что происходит в реальности. С другой стороны, мы действительно видим колоссальное развитие вычислительной техники, алгоритмов, разнообразных математических моделей. Если говорить о том, что описывалось в научной фантастике, то мы совсем не там. Но мощность вычислительной техники уже достигла таких значений, что, к примеру, нейронные сети превратились из абстрактного понятия в реальный инструмент. В наших системах автоматического перевода они тоже работают, и это колоссальный прорыв. Но внутри — все та же математика. Никакого моделирования мыслительной деятельности человека не происходит. Это просто эффективные алгоритмы, позволяющие обрабатывать огромные массивы данных и производить новые.
Светлана Соколова
генеральный директор компании PROMT
“
Мы еще достаточно далеко от создания так называемого Artificial general intelligence, который мог бы сравниться с человеком. Сейчас больше обучаем машину конкретным человеческим функциям: зрению, распознаванию речи, эмоциям. Каждая функция — отдельно обученная модель нейронной сети. Когда–то, безусловно, кто–то соберет все воедино, и тогда это уже можно будет считать настоящим искусственным интеллектом в широком понимании данного термина. Но для того, чтобы это произошло, необходимы серьезные технологические прорывы как в области совершенствования самих алгоритмов машинного обучения, так и на физическом уровне. Сейчас обучение занимает много времени, поэтому нам нужны более мощные компьютеры. Возможно, квантовые технологии решат эту проблему. Однако есть по–настоящему впечатляющие продукты. Из последнего могу отметить модель генерации текста GPT–2 от OpenAI. С помощью данной модели можно генерировать целые новостные статьи только по одному заголовку, и качество этих статей очень высокое. Во многих случаях их уже невозможно отличить от обычной статьи, написанной человеком.
Владимир Свешников
генеральный директор компании Stafory (проект "Робот Вера")
