Количество банкротств юрлиц достигло "естественных" показателей. И если не случится кризисов, то, по оценке экспертов, оно останется в ближайшее время на нынешнем уровне. Но к малому бизнесу и строителям это может не относиться.
Ключевой тенденцией в банкротстве компаний остается привлечение к субсидиарной ответственности лиц, контролирующих должника (руководители предприятий, бенефициары, топ–менеджмент и т. д.). Судебная практика, как отмечает руководитель группы антикризисного управления и банкротства "Дювернуа Лигал" Карина Епифанцева, идет по пути доказывания фактического управления должником через показания работников и номинальных руководителей, что позволяет взыскать долги компании с ее реального бенефициара. "Самый громкий кейс — это банкротство Внешпромбанка и субсидиарная ответственность Сергея Пугачева. Делается это для того, чтобы обратить взыскание на личные активы бенефициаров–миллиардеров, в том числе зарубежные", — говорит Карина Епифанцева.
Развивается тенденция повышенного стандарта доказывания для кредитора, аффилированного с должником, которую поддерживает Верховный суд РФ. Кредитор и должник юридически могут не являться зависимыми лицами (не входят в одну группу компаний, не являются материнскими / дочерними обществами), но фактически, отмечает Ольга Береза, старший юрист юридического бюро "Григорьев и партнеры", кредитор может оказывать влияние на принятие должником решений. "Эта позиция позволила независимым кредиторам противодействовать включению в реестр требований кредиторов несуществующих требований дружественных должнику кредиторов", — поясняет ведущий юрист юридической фирмы INTELLECT Сергей Гуляев.
Еще одной тенденцией юристы называют усиление позиции ФНС в делах о банкротстве юрлиц. Адвокат адвокатского бюро "S&K Вертикаль" Сергей Высоцких объясняет ее появление попытками всеми доступными способами наполнить бюджет: "Например, налоговая служба активно продвигает законопроект о придании своим требованиям статуса залоговых, тем самым, по мнению многих представителей юридического сообщества, лишая смысла институт залога как таковой. Также хорошей иллюстрацией роли налогового органа могут быть недавние разъяснения Верховного суда РФ о том, что ФНС РФ может сразу переходить к банкротству бенефициаров, минуя банкротство принадлежащих им "пустышек".
Здоровее не будут
Процедура банкротства, по сути, может приводить и к оздоровлению предприятия, однако в России подача заявления о несостоятельности заканчивается преимущественно ликвидацией: до 99% банкротств идет по модели конкурсного производства (реализации с торгов всего имущества предприятия). "Случаи введения в отношении должника реабилитационных процедур внешнего управления и финансового оздоровления ничтожно малы", — отмечает Сергей Гуляев, объясняя это в первую очередь незаинтересованностью самого должника.
Сергей Высоцких полагает, что оздоровлению препятствует и само законодательство, не предусматривающее какой–либо адекватной модели реструктуризации долгов, а на практике попросту направленное на реализацию активов должника. "Единственный способ сохранения предприятия бенефициары не без основания видят в не всегда прозрачной передаче активов другой компании и банкротстве прежней. Но и такое происходит нечасто, поскольку банкротство крупного бизнеса всегда связано с долгами по кредитам, которые банки не дают без передачи в залог ключевых активов заемщика", — поясняет Сергей Высоцких.
Вместе с тем Ольга Береза обращает внимание на то, что за последние полгода–год крупные строительные организации стали активнее принимать решения в пользу сохранения компаний, если говорить о заключении мировых соглашений в процедуре банкротства как способа оздоровления предприятия.
Деньги в брюки
"Как говорится, банкротство — это законная процедура, в ходе которой вы перекладываете деньги в брючный карман и отдаете пиджак кредиторам", — напоминает Наталия Денькович, руководитель банкротной практики Legal to Business. У должников есть немало способов сохранения своих активов: цепочка сделок купли–продажи с последующей ликвидацией компаний, в ней участвующих, выдача займов с длительным сроком погашения, уступка прав требования дебиторской задолженности и т. д. При этом, отмечает Сергей Высоцких, самым эффективным остается перемещение активов за границу: "В этом случае поиск имущества без инсайдерской информации становится делом сложным и дорогостоящим, за которое готовы взяться немногие юристы".
Вместе с тем юристы полагают, что банкроту будет непросто сохранить имущество даже после вывода. "Оспариванию подлежат сделки, совершенные должником в течение 3 лет до подачи в суд заявления о несостоятельности этого должника", — поясняет Ольга Береза. Арбитражный управляющий, проследивший через различные госреестры перемещение активов, может воспользоваться своим правом на обжалование таких сделок.
Естественный уровень
В оценке развития ситуации юристы расходятся. Так, Сергей Гуляев говорит, что в 2018 году число корпоративных банкротств вышло на "естественный" уровень. Он объясняет это тем, что после кризиса 2014–2015 годов бизнес приспособился к ситуации. В этом году, по его оценке, количество корпоративных банкротств не превышает средние показатели. "Если не произойдет очередного резкого ухудшения экономической ситуации, то роста числа банкротств организаций не ожидается", — считает эксперт.
Однако Сергей Высоцких полагает, что с большой долей вероятности произойдет рост банкротств в сфере малого бизнеса. К этому может привести последний рост налогов (увеличение ставки НДС до 20%): снизится покупательная способность, что повлечет кризис среди небольших предпринимателей.
Наталия Денькович прогнозирует банкротство части застройщиков в связи с изменением в финансировании жилищного строительства. Компании, по каким–либо причинам не сумевшие выстроить новые схемы отношений с покупателями и банками, могут оказаться в процессах о несостоятельности.
“
Госзаказчики чаще всего вступали в банкротство как кредиторы с требованием взыскания, которое подтверждено судебным решением, но не были инициаторами дел о несостоятельности. Достаточно пассивное участие госзаказчиков в банкротствах, полагаю, обусловлено нехваткой профильных специалистов. Чаще всего юристы госзаказчиков специализируются на спорах о взыскании задолженности/аванса.
Ольга Береза
старший юрист юридического бюро "Григорьев и партнеры"
“
Топ–менеджменту стоит четко понимать, функционирует ли компания за счет собственных ресурсов, или, возможно, она давно находится в состоянии объективного банкротства, поскольку в будущем это может стать для топ–менеджмента дорогой к субсидиарной ответственности.
Александра Улезко
руководитель группы по банкротству юркомпании "Качкин и партнеры"
“
Взять аванс и уйти в банкротство — распространенная схема среди недобросовестных подрядчиков, работающих по госзаказу. Однако на деле все может быть гораздо сложнее. К примеру, стадион «Санкт–Петербург». Его первый подрядчик «Трансстрой» сейчас в банкротстве, но упорно доказывает, что одностороннее расторжение с ним было незаконно, что город ему остался должен. При этом установить, что было выполнено, очень непросто ввиду прихода второго подрядчика — «Метростроя». Разобраться в таких ситуациях сложно, а иногда практически невозможно.
Карина Епифанцева
руководитель группы антикризисного управления и банкротства «Дювернуа Лигал»
