Эх, отдохнем. Готова ли Россия к переходу на четырехдневную рабочую неделю

И тут все аналитики хором принялись вспоминать, что именно о переходе на четырехдневку говорил премьер Дмитрий Медведев (на фото) и как он цитировал "прорывной опыт" новозеландской компании Perpetual. Нет, разумеется, с декабря 2009–го мы уяснили, что любому изречению Дмитрия Анатольевича суждено "отливаться в граните". Но когда ему в унисон выступает Федерация профсоюзов — это уже серьезно.

И вовсе не потому, что шмаковская архаичная структура — такая уж влиятельная организация. Вовсе нет. Просто предложения ФНПР, поступившие в Митруд, означают, что запущен рубильник новой информационно–пропагандистской кампании. Которая выстраивается по традиционной схеме: сначала идея вбрасывается сверху, потом в ее одобрение начинают вовлекаться авторитетные организации (ну или, на худой конец, их сохранившиеся эрзацы). А в финале с мест слышится восхищенный гул голосов. На которые и ориентируется власть при принятии «единственно верного решения».

К чему это все? Сегодня уже очевидно, что инициированная премьером летом 2018 года пенсионная реформа не пошла на пользу рейтингу властей всех уровней. Не стоит исключать, что начальство решило ответить асимметрично — предложив реформу, по своему PR–эффекту способную затмить прошлогодние неудачные опыты.

А одобрение работающих россиян точно будет нелишним накануне непростого электорального периода начала 2020–х годов.

Четырехдневное партнерство

В середине июня Дмитрий Медведев говорил о сокращенной рабочей неделе как о «недалеком будущем в условиях технического прогресса и роботизации производств». Крупный бизнес тогда к этому предложению серьезно не отнесся, да и широкой поддержки у населения оно не нашло. По данным ВЦИОМ, за были лишь 29% россиян. Основным минусом респонденты логично назвали потенциальное снижение зарплат.

Однако, раз зародившись в государственных умах, идея пустила корни. Много об этом говорила вице–премьер Татьяна Голикова: «На первое место встает вопрос социальных гарантий граждан, какую заработную плату они будут получать». По ее словам, Международная организация труда исходит из того, что уровень зарплат и соцобеспечения в результате такой реформы ухудшаться не должен.

13 августа за сокращение рабочей недели до 4 дней при сохранении зарплаты сотрудников выступила Федерация независимых профсоюзов. Соответствующие предложения направлены в Минтруд. Там документ получили, однако ответили пока уклончиво: «Этот вопрос подлежит обсуждению с участием как профсоюзов, так и работодателей — всех сторон социального партнерства».

Следом в борьбу за трудовые права граждан включилась «Единая Россия». Заместитель главы фракции и член думского комитета по труду Андрей Исаев сообщил журналистам, что партия поддерживает идею, а депутаты даже готовы начать разработку законопроекта уже с сентября. «Заработная плата должна остаться прежней и индексироваться в связи с ростом цен и по мере возможностей предприятий и государственного бюджета», — уточнил он.

Никто не запрещает

В Минтруде обратили внимание думцев на то, что сокращенную рабочую неделю в России можно вводить уже сейчас — закону она не противоречит. Трудовой кодекс ограничивает лишь максимальную продолжительность рабочей недели, она не может быть выше 40 часов, но нижняя граница не установлена.

«Некоторые категории сотрудников уже сейчас имеют возможность работать по сменам или с графиком 2/2, то есть в совокупности до 4 рабочих дней в неделю. Однако такие специалисты в большинстве случаев берут смены чаще, чтобы заработать больше денег. Таким образом, о массовом стремлении сотрудников к четырехдневной рабочей неделе говорить не стоит», — констатирует Ирина Святицкая, руководитель молодежного направления HeadHunter.

Юлия Старкова, генеральный директор кадрового агентства «HR Аналитика», считает, что три выходных могут быть скомпенсированы увеличением продолжительности рабочего дня до 9 часов. «Но пока что накладывается график условий на рынке труда. Если все контрагенты перейдут на четырехдневный график, естественно, компания тоже сможет это сделать, в противном случае она потеряет прибыль», — говорит она.

Вообще, думцам лучше было бы заняться законодательством, регулирующим гибкие формы занятости, а не сокращать рабочую неделю, считает Татьяна Баскина, заместитель гендиректора международной компании АНКОР: «Например, закон разрешает предоставлять временный персонал на срок не более 9 месяцев, в то время как многие крупные промышленные и инфраструктурные проекты длятся дольше. В большинстве развитых стран срок разрешенного государством предоставления персонала составляет полтора года и более».

Вне экономики

Объективно страна совершенно не готова к такого рода реформам — в этом солидарны все опрошенные «ДП» экономисты. По производительности труда Россия уступает всем странам ОЭСР, кроме Мексики. Показатель в нашей стране составля­ет $24,7 в час (для сравнения, в Германии это $72,2 в час, а в Норвегии — $83,1). Президент ставил задачу повысить производительность в 2 раза, однако пока она прирастает лишь на 2,6% в год в лучшем случае.

«Они предлагают вещь, которая с точки зрения экономики просто несуразна, — говорит аналитик ГК «ФИНАМ» Алексей Коренев. — Вся пенсионная реформа проходила под соусом, что нам нужно увеличить число рабочих рук, нам не хватает людей, не хватает денег в стране. Провели реформу — и тут предлагают одну пятую трудовых ресурсов не использовать? Мы и так каждый год считаем, сколько страна теряет за 9 дней новогодних праздников, а тут предлагается еще 52 дня отдыхать? Вот Норвегия могла бы позволить себе четырехдневную работу, но даже она с этим не спешит».

Если начнется пожар в мировой экономике, резко вырастет безработица, а ВВП начнет сокращаться, сокращенная рабочая неделя может быть эффективным инструментом, который позволит сохранить сотрудников, полагает аналитик «Алор Брокерс» Алексей Антонов. Однако без сокращения жалованья схема работать не будет, добавляет он. Сейчас уровень безработицы в России находится на историческом минимуме (4,4%).

Обсуждаемая мера может быть направлена на то, чтобы завуалировать низкий уровень зарплат, считает доцент НИУ ВШЭ Санкт–Петербург Елена Кудрявцева. Бороться с бедностью за счет стимулирования экономики не получается — значит, будет повышаться доля тех, кто работает 4 дня в неделю, в итоге вырастет цена часа работы, но общая сумма, скорее, упадет. «Четырехдневка хороша для офисов и для высококвалифицированных работников. У нас таких в Петербурге до 8%, а по стране не больше 2%», — оценивает Кудрявцева.

По данным Московской федерации профсоюзов, среди бизнесменов доля одобряющих переход на четырехдневную рабочую неделю составляет менее 20%. Если меру введут, то бизнесу придется оплачивать переработки, а это рост издержек, констатирует Евгений Коган, президент компании «Московские партнеры». «Не надо искать каких–то высоких материй, заговора, — считает он. — Я вижу за этим всего лишь наши традиционные российские беды. Чиновникам всегда надо что–то делать и доказывать свою значимость. Для них всегда важен процесс. Здесь, мне кажется, классическая ситуация. Кто–то из них дал какую–то идею, а дальше всё как на выборах раввина в городе Бердичеве: я сказал, а вы думайте».

Георгий Вермишев, Любовь Лучко, Дарья Зайцева

В контексте

Август для России традиционно непростой месяц. Озвученная в разгар сезона отпусков инициатива власти грозит уже осенью оказаться в центре широкого общественного внимания.

Крупнейший орган защиты прав трудящихся — Федерация независимых профсоюзов России — подхватил эстафетную палочку у председателя правительства РФ Дмитрия Медведева. И анонсировал реформу трудовых отношений, предложив начать наконец обсуждение на самом серьезном трехстороннем уровне, когда и на каких условиях приступать к повсеместному сокращению рабочей недели с пяти– до четырехдневки. И при обязательном условии сохранения нынешнего уровня оплаты труда.

Дмитрий Медведев в июле, поясняя свою мысль, заявил, что страна наша достигла такого уровня технологического развития, когда впору задумываться о высвобождении свободного времени у рабочего класса для проведения досуга. В ответ ВЦИОМ оперативно опубликовал итоги опроса, из которого следует, что 69% жителей страны против третьего выходного дня. Наверное, на тот момент опрашиваемые были убеждены, что их доход сократится пропорционально увеличению количества выходных дней. Примечательно, что наиболее положительно к этой идее отнеслись жители Петербурга и Москвы (36%), других городов–миллионников (34%) и 25–34– летние граждане (39%).

Любопытно, почему именно сейчас и в разгар отпускного сезона низы подключились к инициативе верхов. В Федерации профсоюзов состоит более 20 млн человек, или почти треть всего трудоспособного населения. А это уже не меньшинство, а серьезная инициативная группа. Которая еще год назад была взволнована сокращением рабочих мест из–за притока трудовых ресурсов после пенсионной реформы.

Можно тактично умолчать, что пятидневка как форма трудозанятости стандартна только для белых воротничков, тогда как в основной своей широкой массе рабочий класс работает по сменам. Сократится ли их 40–часовая неделя до 32–часовой, инициаторы реформы умалчивают. И — в который уже раз — забыли спросить у частного бизнеса, за счет чего сохранить уровень зарплат при вполне логичном снижении объемов производства.

Подарив избирателям еще один выходной день, власть разрешит множество проблем: снизит нагрузку на транспорт, сократит энергозатраты и износ городской инфраструктуры. Возрастет урожайность на дачных участках, а в бюджет потекут реки акцизов на алкоголь. Но кто в итоге заплатит за массовую безработицу, законодательно легализованную в виде третьего выходного дня, пока совершенно непонятно.

Евгений Петров