Фраза "дело табак" традиционно используется для описания безнадежной ситуации. Но бывают и исключения. Вот, к примеру, у надворного советника, 1–й гильдии купца Василия Григорьевича Жукова, владельца четырехэтажного доходного дома на Садовой, 31, дело было и правда табак. И было оно ой каким прибыльным!
Собственно, с табаком как раз и связано все хорошее в его судьбе. До того жизнь будущего миллионера и вельможи была, мягко говоря, не очень. Родившийся в городке Порхове Псковской губернии не то что в бедной, а практически в нищей мещанской семье, Василий Жуков летом пас скот, а зимой побирался на паперти, причем это было серьезной статьей в семейном бюджете. Став чуть постарше, он пристроился мальчиком на посылках в местный магистрат, а заодно постоянно подряжался выполнять всякую черную работу по хозяйству для служащих. В общем, жизнь у парня была невеселой, почти как у его хрестоматийного однофамильца Ваньки Жукова. Неудивительно, что, став постарше, он из родного города сбежал. Куда? Разумеется, в столицу!
Скинулись офицеры
Здесь, на берегах Невы, Василий сперва пристроился в ученики к столяру, но долго не продержался. Потом — к маляру, но и там что–то не срослось. Наконец удалось найти место резчика табака при небольшой лавке, так и тут неладно вышло! Парнем юный порховский выходец был красивым, так что в него без памяти влюбилась невеста лавочника.
Потом Василий Жуков поступил на работу в Большой театр — рабочим сцены, а по факту столяром, плотником, грузчиком и что там доведется делать еще. Проработал целых 3 года. И, если верить легенде, на протяжении всех этих лет умудрялся параллельно с основной своей деятельностью приторговывать табачком среди посещавших театр господ офицеров. Прибыль с этого выходила больше, чем основная зарплата: табак он покупал на рынке у крестьян листовой и за копейки, а продавал его уже в правильно нарезанном виде — в разы дороже.
То ли в результате все равно получалось дешевле, чем в лавке, то ли Василий ухитрялся нечто этакое в табак добавлять, но клиентура у него сложилась весьма устойчивая. И когда в один прекрасный день Жуков заявил, что покидает театр и его супертабака больше купить будет негде, любители его продукции будто бы скинулись по сотне рублей, чтобы тот мог открыть свою лавку. Набралось больше 2 тысяч — сумма по той поре очень солидная.
Вкурили Жукова
Так оно было на самом деле или не так — за давностью лет уже не выяснишь. Но в возрасте лет двадцати пяти, оставив работу в театре, Жуков и правда занялся торговлей табаком. А там и фабрику построил. Сперва небольшую, затем — целый завод на левом берегу Фонтанки между Чернышевым и Семеновским мостами. К нему, разумеется, прилагались несколько кварталов жилья для рабочих, больница, лавки — продуктовые и мелочные — и даже собственный банк. В общем, город в городе. Говорят, даже полиция своя была. Оборудование для завода закупили самое современное, не экономили и на сырье, завозя его из Турции, Персии и Америки.
А объемы производства были такими, что жуковской продукции хватало на всю Россию — от Варшавы до Порт–Артура, и сама фамилия Жуков стала синонимом табака. Так и говорили: "А не закурить ли Жукова?"
Помимо табачной фабрики у Василия Григорьевича были еще писчебумажная и бумагопрядильная в Стрельне, а также масляная, полотняная и бумажная в его родном Порхове. А еще — полтора десятка доходных домов и две общественные бани.
Папироски, штаны не в полоску
На Садовой, 31, поблизости от головного предприятия этого разностороннего холдинга, как раз и есть один из домов табачного фабриканта.
Строительство его обернулось своеобразным рекордом для своего времени: четырехэтажное здание немалых размеров возвели всего за 50 дней. На протяжении всего этого срока Василий Жуков каждый день бывал на стройке, подчас лично укладывал камень–другой и активно, как сейчас сказали бы, мотивировал рабочих, обещая щедрую оплату труда и премиальные.
И, как вспоминали современники, не обманул. Всем 800 строителям помимо честного расчета за выполненную работу были вручены подарки: каждому по красной рубахе и синим штанам.
Однако в середине 1870–х табачный бизнес Жукова вылетел в трубу: рассыпной табак не выдержал конкуренции с новомодными папиросами. Вот тут–то и стала видна мудрость Василия Григорьевича, заранее диверсифицировавшего свой бизнес: остальные его предприятия и недвижимость продолжали приносить доход, и миллионер остался миллионером, разве что немного подосадовав на изменчивость судьбы. Хотя кому–кому, а уж ему–то на эту изменчивость пенять было грех.
