Ответственные ведомства впервые за долгое время демонстрируют единодушие — в печальных экономических прогнозах.
Российские ведомства соревнуются в дурных предчувствиях. Если в конце августа экономический спад предсказало министерство экономического развития, то на прошлой неделе к черным вестникам присоединился и Центральный банк. Одновременно с решением о понижении ключевой ставки до 7% финансовый регулятор опубликовал проект "Основных направлений единой государственной денежно–кредитной политики на 2020 год и период 2021 и 2022 годов", в котором изложил свое видение будущего отечественной экономики.
Горизонт этот определяется уровнем цен на нефть. Будет баррель стоить как сейчас — и все остальное будет как сейчас, ни шатко ни валко. А вот если нефть подешевеет, например до $25 в следующем году, то всех ждут большие неприятности. При таких ценах инвестиции рухнут на 5,5–6,5%, ВВП снизится на 1,5–2%. На столько же сократится потребление домохозяйств. Инфляция достигнет 7–8%. Никакие "государственные инвестиции" делу не помогут — в этом сценарии экономика сможет восстановиться года через три при условии роста цен на нефть до $35.
Не та база
Но это, напомню, оптимистический и пессимистический сценарии. А между ними находится базовый, на который и предполагает ориентироваться финансовый регулятор. Нас и тут не ждет ничего хорошего. По оценке ЦБ, в следующем году средняя цена на нефть Urals с нынешних $63 за баррель упадет до $55, а еще через год скатится к $50. На этом уровне она останется и в 2022–м.
В пересчете на живые деньги это будет означать сокращение экспортных доходов уже в текущем году — минус $28 млрд по сравнению с прошлым годом и на $19 млрд меньше, чем регулятор ожидал еще в начале лета. Суммарно же российский экспорт по итогам 2019–го должен будет составить $415 млрд. По плану Минэкономразвития $230 млрд из них должно было составлять что–то, хоть немного отличное от простейшего минерального сырья и углеводородов, но это, как предупредили в министерстве, выполнено не будет — несырьевой экспорт составит в лучшем случае $210 млрд.
Собственно, с этим согласился и Росстат, только что опубликовавший данные по динамике ВВП за II квартал в разбивке по видам экономической деятельности (так называемый произведенный ВВП). Наивысшие темпы роста по–прежнему сохраняются в добывающих отраслях (сырье надо извлекать из земли, пока цены еще высоки), транспорте (сырье надо доставлять покупателям) и финансовом секторе (который торопится снабдить население кредитами до вступления в силу ограничительных мер со стороны ЦБ).
По заветам Матроскина
А вот сектор розничной и оптовой торговли, главный драйвер российской "потребительской экономики", в этом году показывает негативную динамику.
Что и неудивительно — все большая часть кредитов уходит не на потребление, а на погашение старых долгов. Да и в целом темпы кредитования начали замедляться и без всяких окриков со стороны начальства. По данным ЦБ, долг домохозяйств в июле 2019 года увеличился на 1,1% месяц к месяцу и на 22,2% год к году. В абсолютном исчислении граждане задолжали банкирам 17,96 трлн рублей. По отношению к денежным доходам населения за последние 12 месяцев это немногим более 30%. По состоянию на конец 2018–го долг домохозяйств составлял около 27,8% от денежных доходов населения.
Но в следующем году потребление, скорее всего, сократится еще. Оплачивать импорт будет все сложнее, поскольку, по прогнозу ЦБ, экспорт должен уменьшиться до $395 млрд. А еще через год снизится до минимальной с 2016 года суммы — $389 млрд.
Как учил нас экономист кот Матроскин, чтобы "что–нибудь купить, нужно что–нибудь продать". Нет экспорта — не будет и импорта. И если на текущий год прогноз по импорту снижен всего на миллиард долларов, то в следующем — уже на $10 млрд, а в 2021–м — на $13 млрд. Минус $24 млрд за 3 года. При этом уменьшение импорта касается не только потребительских товаров, но и высокотехнологичного оборудования, импорт которого в 2019–м сократился примерно на 10% — самое резкое падение с 2008 года.
Быть "второй нефтью"
Можно было бы предположить, что доходы должны будут уменьшиться и у государственного бюджета. Действительно, план по нефтегазовым налогам на год снижен на 58,7 млрд рублей. Госкорпорации тоже не торопятся делиться прибылью с казной — план по дивидендам сокращен на четверть. Но что не получилось взять с "первой нефти", возьмут со "второй нефти", то есть с людей. Три недели назад Государственная дума во втором чтении одобрила поправки в закон о бюджете 2019 года, предусматривающие повышение плана по сбору в федеральную казну НДС, налога на прибыль и штрафов в отношении юридических лиц — на 302 млрд рублей. Это, кстати, не так уж много по отношению к государственным доходам. Минфин уже фиксирует профицит консолидированного бюджета на 3,6 трлн рублей и держит почти 12 трлн в виде свободных остатков на счетах в ЦБ и банковских депозитах. И не предполагается, что эти деньги в какой–то форме вернутся гражданам в руки. Да хоть бы и вернулись — как подсчитала Счетная палата, анализируя исполнение бюджета за 2018 год, ни одна из государственных программ не была исполнена с высокой степенью эффективности.
Глобальная задача власти с точки зрения роста в понимании начальства — как заставить россиян работать больше за меньшие деньги. Согласно данным Росстата, 50% граждан зарабатывают меньше 34 335 рублей в месяц. При этом Россия стабильно входит в пятерку самых работающих стран мира. 1980 часов в год — больше трудятся только в Мексике, Коста–Рике, Южной Корее и Греции. А вот доля россиян, занятых в неформальном секторе экономики, во II квартале 2019 года выросла почти на 1,5 млн человек (по сравнению с I кварталом) и составила 21,3% от общей численности занятых.
Так что в этом смысле стратегия по принуждению граждан к дешевому труду вполне работает. Сломать ее могли бы только массовые забастовки. Но это уже другая история.
