Опыт 2008–2009 годов говорит: вряд ли.
Прошлый год может считаться удачным для мирового рынка искусства. Согласно отчету UBS Group, общий объем проданных лотов в 2018 году составил $67,4 млрд (+6%). Однако уже в 2019 году появились отдельные тревожные звоночки. Согласно промежуточному отчету Artprice за первое полугодие, объем торгов на аукционах в деньгах сократился на 17,4%. При этом цены выросли примерно на 5%.
Ключевая причина — нехватка шедевров. Аукционов меньше не стало. Но всего один лот в рассматриваемый период был продан дороже $100 млн — "Стога" Клода Моне (год назад — сразу два: "Девушка с корзиной цветов" Пикассо и "Лежащая обнаженная" Модильяни). В диапазоне от $10 млн до $100 млн продано 63 лота (год назад 106).
"Под влиянием устойчивой ситуации в экономике и отрицательных или близких к нулю ставок рефинансирования спрос на произведения искусства продолжил расти, тогда как предложение сокращается. Коллекционеры очевидно не хотят продавать работы, уверенные, что они увеличатся в цене в следующие годы. Особенно учитывая, что транзакционные издержки остаются крайне высокими как на аукционах, так и в галереях", — говорится в отчете Аrtprice.
Пространство субъективного
Ответ на вопрос "что покупают" сильно не поменялся. Высокий интерес сохраняется к современному и послевоенному искусству — его доля в аукционных продажах по итогам 2018 года составила 50%, следует из отчета UBS. Причем самым раскрученным из ныне живущих художников по праву может считаться Бэнкси. В начале октября на аукционе Sotheby’s за $12 млн продана его картина "Деградация парламента", на которой в британской Палате общин вместо людей сидят обезьяны.
На втором месте остаются модернисты с долей рынка 29%. Продажи старых мастеров с каждым годом снижаются, за прошлый год их доля составила лишь 6%. "Все основные тенденции сохраняются, — говорит Светлана Честных, главный эксперт Российского аукционного дома. — Цены на старых мастеров все так же стагнируют. Есть небольшой прирост, но в ретроспективе 10–15 лет можно сказать, что они даже просели. Импрессионисты стабильно дают от 10 до 20% прироста, кто–то может дать 5%. Но это, что называется, аукцион на аукцион не приходится. Но "голубые фишки" — такие как Пикассо, Шагал, Матисс, Мане, — они всегда найдут покупателя".
"Картины продаются на аукционе, а вы же понимаете, что это субъективная оценка в моменте, — отмечает Вячеслав Абрамов, директор офиса продаж "БКС Брокер". — Так что сложно оценивать, сколько картина действительно стоит. Есть какие–то методологии, как оценивать — по истории, по периоду, — но это тоже все очень субъективно". Абрамов считает новым трендом высокую популярность женщин–художниц. Примеры успеха — Викто Нгаи, Читра Ганеш, Аурель Шмидт и Наниба Чакон.
Вызов миллениалов
Зато сильно поменялся ответ на вопрос "кто покупает". Во–первых, стабильно высокий денежный поток генерируют азиаты — прежде всего китайцы, пришедшие на этот рынок после кризиса 2008 года. Сейчас на их долю приходится, по разным оценкам, от 20 до 30% рынка. Но главное — на рынок выходят миллениалы, навязывая новые стандарты потребления.
"Это поколение, которое пережило много существенных быстрых изменений и кризисов. Они стали меньше тратить на недвижимость и дорогостоящие автомобили, сейчас это проще арендовать. И предпочитают инвестировать в искусство", — рассказывает Вячеслав Абрамов.
"Скорее это попытка самоутверждения в рядах элиты, — считает Ярослав Кабаков, директор по стратегии ИК "Финам". — Вот, мол, пусть мы заработали свои деньги малопонятными с вашей точки зрения соцсетями, интернет–сервисами и прочими облаками, мы не хуже вас — можем себе позволить купить даже дорогую вешь, потому что она нам нравится".
Если раньше для поколения 60+ средний чек был $0,5 млн, то сейчас, с приходом миллениалов, которые скупают подряд абсолютно все, что им понравится, он упал до $100 тыс. Это неизбежно сказывается и на характере предложения. Галереи стали гораздо больше внимания уделять пиару, чтобы создать вокруг художника историю и определенный бэкграунд.
Приход нового поколения ломает и форматы торговли искусством. В 2018 году на онлайн–продажи пришлось уже 9% мирового рынка ($6 млрд). 93% миллениалов признались, что делали покупки искусства через онлайн–платформы, тогда как большинство людей старшего поколения не делали этого никогда. "Это не отменяет классических аукционов и выставок, но даже за Венецианской биеннале многие сейчас следят по хештегам в Instagram", — отмечает Абрамов.
Инвестиции в бутылки
Из коллекционных предметов в топах инвестиционной привлекательности по итогам 2018 года оказался алкоголь. Стоимость старинных раритетных сортов виски увеличилась за год на 40%. Лидер топов — бутылка виски Macallan урожая 1926 года, которую вручную расписал ирландский художник Майкл Диллон. На аукционе Christie's она ушла за рекордные $1,6 млн.
Или пример подешевле. Стартовая цена виски Glenmorangie Private Edition в 2012 году была около 60 фунтов. Сейчас ее продают за 300–400 фунтов. И ничего такого — отлично перепродается как подарок. Евгений Чичваркин на этом даже целый бизнес сделал в Англии.
"В этом году популярностью пользуется алкоголь 1969 года, потому что его дарят тем, у кого юбилей, — рассказывает Вячеслав Абрамов. — В следующем году будут популярны бутылки 1970 года. Инвестиционную привлекательность имеют лимитированные издания, которые выпускаются тиражом 10 тыс. экземпляров. Чем старше оно будет становиться, тем выше будет цена. Но покупать можно не только физический алкоголь. Есть голландская биржа, есть лондонская, там есть инвестиционные продукты, которые базируются на стоимости алкоголя".
Чтобы такая коллекция основательно подорожала, ждать придется долго. За это время даже самый состоятельный инвестор может столкнуться с годом настолько черным, что актив будет открыт и выпит.
Готовимся к кризису
Не стоит обманывать себя мыслью, что искусство — это убежище на время кризиса. Когда на рынках паника, в цене растет золото, а не картины. Статистика UBS демонстрирует: в 2009 году объем мирового арт–рынка сократился почти вдвое, с $62 млрд до 39,5 млрд. Но он так же быстро и восстановился. Уже в 2011 году общий объем торгов вырос до $64,5 млрд.
"В прошлый кризис, когда валюты обесценивались, а индекс S&P500 провалился на 50%, точно так же падало в цене и искусство, — вспоминает Вячеслав Абрамов. — Шедевры подешевели примерно на 20–30%, а работы помельче могли упасть и на 70%. Другое дело, что вы не знаете наверняка, когда наступит дно рынка. И если у вас на руках уже есть предметы искусства, паниковать не стоит, нужно просто переждать неблагоприятный момент. Или даже докупить подешевевшие картины, чтобы усредниться".
Возможно, количество участников в кризис и сокращается, но ценник не уменьшится, возражает Светлана Честных, главный эксперт Российского аукционного дома.
"Можно ли переждать кризис в предметах искусства? — задается вопросом она. — Это в машинах нельзя, а искусство вечно. Хотя даже среди автомобилей попадаются такие раритеты, которые будут цениться и через десятки лет".
Правда, есть другой риск — стать пленником шедевра. По статистике UBS, 86% коллекционеров в США оставляют предметы у себя навсегда. И только личное банкротство может разлучить их.
