Несколько сезонов назад на мировых подиумах уже блистала кириллица — местами претенциозная, иногда забавная. Теперь же словесный тренд сменился образным. Родные сердцу и знакомые глазу символы то и дело стали мелькать на вельветовых куртках и велюровых костюмах. И это уже не a la russe, а самый что ни на есть post–Soviet — парадоксально интересный именно для местного населения.
Буквально за год–полтора началось и стихийно распространилось своеобразное социальное исследование ностальгии. Кому–то в поисках истоков идентичности помогает музыка, другим — фотопроекты, третьим — переосмысление атрибутов моды на стыке ранних девяностых и нулевых. И эта тенденция — не про экзотику для зарубежья, а про осознание самих себя (причем часто тем самым поколением, которое застало Союз разве что на пару лет).
Ностальгия по бытующему, а возможно, даже не случившемуся становится современной модой.
Цикличный велюр
Что–что, а велюр еще совсем недавно был у нас в почете. Блестящие, мягкие, ворсистые кофты или брюки, пожалуй, были чуть ли не у каждого. Именно этот элемент стиля родом из ранних девяностых решили вспомнить и переосмыслить в бренде "МАЛИНКА": здесь велюровым стал целый костюм.
"Мы — дети иммигрантов, и вся наша жизнь проходит между Санкт–Петербургом и Нью–Йорком. Наблюдая за культурой этих двух городов, мы поняли, что в современной западной моде отсутствует русский голос. Мы преобразуем воспоминания, эмоции и ностальгию по ушедшему детству: ковры на стенах в бабушкиной квартире, ломящиеся от гостинцев столы, беззаботные белые ночи, хмурую грандиозу Петербурга", — рассказывают создатели бренда Даниил Плохих и Филипп Александров.
По словам основателей "МАЛИНКИ", аудитория не сразу приняла нестандартный и дерзкий костюм из велюра, текстильный "отец" которого был в моде больше 20 лет назад. И все же, присмотревшись к дизайну, люди сначала решились примерить костюмы, а затем влюбились в нетривиальные и сентиментальные вещи.
"Немного мешковатый, расслабленный, но эксцентричный спортивный костюм — это лучшее, что нам принесли девяностые и нулевые. Мы хотели придать ему элегантности и представляли костюм, в котором можно и на Met Gala пойти, и "мобилу" на районе "отжать". Забавно, что мы правда смогли уловить сущность этого времени. Совсем недавно мы сидели за ужином в Russian Samovar в Нью–Йорке, а мужчина за соседним столом обернулся к нам и спросил: "Где вы такие взяли? Я их лет двадцать назад на "галере" продавал", — делятся создатели "МАЛИНКИ".
Реализм в квадрате
Другим путем пошел создатель проекта "восемь_тринадцать" Михаил Куфос. Здесь образы прошлого не только берутся за основу, а фиксируются в своем состоянии на сегодня.
"Я очень люблю две вещи: гулять и фотографировать. Подумал, почему бы не делиться этим со всеми? Так был создан паблик "eight_thirteen", который позже обрусел и стал называться "восемь_тринадцать". Так получилось, что замечаю я в основном все в каком–то грустно–унылом свете. Когда–нибудь, через 20–30–50 лет, по фотографиям будет интересно проверять, как все было раньше и изменилось ли что–то. Сейчас же многое выглядит таким, каким было лет двадцать назад", — делится наблюдениями Михаил Куфос.
Панельные здания и полуразрушенные одноэтажные домишки, пыльные грузовики и "девятки" попадают на фото. А с фото — на футболки и другие изделия. Так, рисованные принты заменяются снимками, на которых запечатлена действительность, — получается прямо–таки реализм в квадрате.
"Футболки, открытки, наклейки, календари к Новому году — способ поделиться своими снимками офлайн. На рынке мало товаров с реалистичными принтами. Туристические открытки с Петербургом обычно показывают красивые виды, мне же хочется рассказать, как все есть на самом деле. Тем более эти образы для многих действительно родные. Например, на страницу проекта часто подписываются соотечественники, уехавшие за границу, а в прошлом году календарь добрался до Вашингтона. Отрадно, что начался его путь из отделения "Почты России" — еще одного яркого символа страны", — рассказывает создатель проекта "восемь_тринадцать".
Кисель, ковер, велюр
Основой для первой модели совсем еще юного бренда "Кисель" также стала советско–российская реальность: из символов — ковер (настенный), из текстур — вельвет (тактильный). "Изначально появилась четкая идея сделать куртку с ковром. У меня, как и у каждого жителя постсоветского пространства, ковер накрепко зашит внутрь ДНК. У нас дома он висел на стене. Кто–то сталкивался с ним у друзей или соседей. Другие пропитались эстетикой мемов из нулевых о постоянном фоновом герое атмосферных семейных застолий", — рассказывает о процессе создания куртки Степан Жуков, основатель бренда.
Крой у куртки свободный, и это неслучайно: по словам дизайнера, оверсайз — это тоже воспоминания из детства. Отчасти из–за донашивания одежды за старшим братом. Да и вельвет в этой компании символов — званый гость. Для владельца куртки это продолжение "ковровой темы" в плоскости тактильных ощущений, а для создателя — вторая в жизни вещь из вельвета (первая — домашние штаны из 1998–го: на коленях, правда, от вельвета остались только дыры).
"К счастью, прошли времена, когда компаниям приходилось маскироваться за ширмой латинских названий. Вот и в моем случае сразу было понятно, что название должно быть кириллическим. А кисель — чисто русская вещь. Для меня это любимый напиток с детства. Даже когда не было времени готовить кисель из ягод, под рукой была пачка сухой смеси, которая выручала, попадая уже в жидком виде в граненый стакан. Так появились и название бренда, и его логотип", — рассказывает Степан Жуков о "Киселе".
Создатель бренда добавляет, что и 1990–е, и 2000–е были совсем недавно, а значит, их переосмысление, в отличие, например, от референсов к 1960–м и 1970–м, происходит не только на уровне общих размышлений об эпохе. Оно опирается преимущественно на личный опыт и частное осмысление конкретных дизайнеров.
