Дмитрий Некрестьянов возглавляет в адвокатском бюро «Качкин и партнеры» практику по недвижимости и инвестициям. Он сопровождал реализацию крупных строительных проектов и проведение сделок с общим объемом инвестиций более миллиарда долларов. Неоднократно признавался лучшим юристом России по своему направлению работы.
Вас называют успешным юристом. А что значит в вашем понимании успех?
— Успешность юриста — это растущий профессионализм с подтвержденным результатом. Когда нравится то, что ты делаешь, и у тебя получается. Когда клиентам удается тебя «удивить» необычностью своей проблемы, а тебе «удивить» их найденным решением. Будни юриста в консалтинге: проконсультировал человека, но результата не знаешь. И мучаешься — оказался ли полезен твой совет? Эта неопределенность гложет всех юристов. Оказалось, просто нужно достаточно долго работать, и результат станет виден. Я на личном опыте ощутил это: в какой– то момент ко мне через несколько лет после написанного заключения с рекомендациями пришли клиенты с новым проектом и начали разговор с благодарности. Они тогда воспользовались моим советом и получили именно то, что хотели.
Именно по этой причине многие юристы любят судебную работу. Проиграл ли ты, выиграл — это, конечно, важно, но в любом случае результат ты увидишь сейчас, а не через несколько лет.
Вы в профессии почти 20 лет. Как изменился юрист?
— Принципиальной разницы, как мне кажется, нет: требования не изменились. Всегда необходимы широкий кругозор, хорошая память, внимательность и логика. Изменилась сама профессия: сейчас юрист превращается в бизнес–консультанта. Недостаточно объяснить клиенту, как применить норму закона в его ситуации, — требуется совет, который впоследствии становится основой бизнес–решения. И если ты не исследовал вопрос до конца, то клиент может потерять сотни миллионов. При этом ты понимаешь, что клиент рискует своими деньгами. И если дать бизнесмену неправильный совет, то он потеряет деньги, а юрист — клиента.
А судейский корпус остался прежним?
— Судьи меняются вместе с политикой судебной системы, которая, на мой взгляд, сегодня приняла прогосударственный уклон, взгляд судей стал зашореннее, сама система стала более закрытой. Под знаменем борьбы с коррупцией суды оторвались от общения с юридическим сообществом, что в отсутствие у судей собственного опыта работы вне системы государственных органов иногда не дает им возможности смотреть на спор с разных точек зрения. Если в судьи приходит человек из прокуратуры, то, как правило, привносит с собой обвинительный уклон, если из госорганов, то видит только интерес государства, практически нет судей из юридического бизнеса или адвокатуры. Такой подход сужает кругозор системы в целом. Если судья не согласовывал ни разу договор, если не понимает, как мыслит бизнес, то о чем говорить?
Юрист сегодня в суде зачастую выступает не против госоргана, а против арбитража и госоргана. Суды не стесняются прощать представителям государственных органов нарушения, которые никогда не спустят другой стороне, а иногда и напрямую подсказывают государственным органам, какие ходатайства надо заявить. Так что состязательность процесса немного вызывает вопросы.
А с кем из клиентов вам сложнее работать?
— Сложнее либо с представителями очень малого бизнеса, либо очень крупного. Они одинаково уверены в своем абсолютном знании, как надо поступить, уверены в своей исключительности. Я 20 лет в бизнесе, что вы мне тут рассказываете, вы вообще мне нужны для галочки — так говорит почти каждый из них. Еще есть такая категория клиентов, которые просят оценить работу другого юриста: не устроил вариант, предложенный одним, — пошли к другому, к третьему… Или же просят оценить штатного юрисконсульта. Такой своеобразный подход «а давай столкнем их лбами». Однако нам хорошо известно, что, не зная всех обстоятельств дачи поручения, нельзя быть уверенным, что совет, который просят проверить, правильный, но был ответом на другой вопрос. Обычно я говорю, что готов оценить саму проблему, дать свое заключение по ней, но не оценивать чужую работу.
Такой вот странный подход клиентов очень мешает юристам защищать их интересы. Возникает резонный вопрос: ребята, а зачем вы нам, юристам, платите деньги, если все сами знаете/умеете или не доверяете? Для клиента важно найти юриста, которому он будет доверять, доверие — первично, остальное — вторично. Без доверия между клиентом и юристом нормальных, здоровых отношений не будет.
А качество законов изменилось?
— Сейчас к законодательной практике концептуально подход поменялся: давайте быстренько примем, а потом поправим. И поэтому мы видим, как за один день принимаются поправки в поправки в поправки какого–то закона. Случается, что одновременно принимаются противоречащие друг другу законы.
Раньше качество законов было выше, меньше политика влияла на процесс их принятия, больше было обсуждения.
Сегодняшний подход, надо заметить, формально оправдан: жизнь очень ускорилась, но такой подход к базовым законам не работает. За 3 года в Градостроительный кодекс вносились изменения более десятка раз. Дом строится 3 года: работа начинается в одних условиях, а завершается уже в других, дома сдаются просто чудом.
Как вы полагаете, ваши молодые коллеги готовы к проблемам профессии?
— Сегодня молодые юристы хотят все и сейчас. Если работать, то чтобы сразу была зарплата, позволяющая вести желаемый образ жизни, если дело, то чтобы несложное, но сразу же получить весомый результат. В них чувствуется некий инфантилизм: после вуза они считают себя уже сформировавшимися и готовыми к практике специалистами. Приходят уже с установкой «я все умею и могу», но этот подход распространен не только среди молодых юристов, это скорее поколенческое. Поколение, которое выросло на других скоростях, в другой среде, их ритм жизни стремительнее. Поколение не готово ждать…
Однако так это не работает, особенно в консалтинге. Выстраивание тех же деловых связей требует времени. Ты даешь консультацию, клиент остается доволен и рекомендует тебя. И так по кругу. Хотя нынешние молодые юристы отличаются от прежних, к примеру, тем, что гораздо быстрее набирают знания.
Есть дела, от которых вы отказываетесь?
— Я не беру дела, противоречащие моему внутреннему чувству справедливости. Не беру те, где считаю, что доверитель не прав. Совсем. Не беру те, где невозможно выиграть, где все уже сделано и больше юридически сделать ничего невозможно: я не буду брать деньги за «воздух».
Спорная сложная ситуация — это наш вариант, я готов объяснить все риски, все возможные последствия — не буду обманывать и ничего скрывать не буду, но решение доверитель должен принять сам. Профессиональный юрист смотрит на проблему со стороны: корова– то не моя, образно говоря. Я никогда не ассоциирую себя полностью с клиентом, это непрофессионально. Чужие проблемы, конечно, задевают, но я понимаю — они не мои. При этом я искренне верю в ту аргументацию, которую довожу до суда во время процесса. Если я берусь за ведение дела, то делаю качественно, а под этим я понимаю принцип «сделал все, что было в наших силах, по праву». Такая «выжженная земля» в работе с документами и доказательствами позволяет даже в случае проигрыша дела не чувствовать себя неудачником, а, как правило, видеть благодарного клиента, хоть и проигравшего конкретное дело.
Сейчас очень часто просят о личной встрече, но я предварительно прошу человека в пятиминутном разговоре изложить свою ситуацию. Мне важно понять, есть с чем работать или нет. Мне проще дать эту бесплатную телефонную консультацию, сэкономить себе и клиенту пару часов времени на личную встречу и дорогу до места встречи. Считаю такой подход своим вкладом в развитие правовой культуры общества.
