Неброский снаружи, но роскошный внутри двухэтажный дом №18 по 11–й линии Васильевского острова в чем–то похож на своего первого владельца. Тот был человеком скромным во всех проявлениях, но при этом могущественным и влиятельным. Еще бы! Ведь Иван Оттонович Паллизен являлся не только датским консулом в Петербурге, но и некоронованным королем датской морской торговли.
Сын капитана
Разумеется, Ивана Оттоновича на самом деле звали совсем не так. Родившийся в 1815 году в городе Ольборге, он носил имя Ханс–Йессен Паллизен и был чистокровным датчанином. Мало того, датчанином образцовым — из тех, чья жизнь чуть ли не с самой колыбели связана с морем. Его отец Оттон был капитаном торгового флота и с раннего детства брал сына с собой в плавание. В том числе и по Балтике, в столицу Российской империи. Туда он возил датскую селедку, стекло, краски и известь, обратно — пеньку, лен, зерно. Получалось выгодно. Что приключилось с матерью Ханса–Йессена, неизвестно. Скорее всего, ее жизнь унесла одна из многочисленных эпидемий, нередких в портовых городах того времени.
Когда Паллизену–младшему исполнилось 15, Оттон оставил его в Петербурге, в семье своего делового партнера Асмуса Симонсена, тот обещал обучить сына моряка коммерции. И юноша принялся за учебу. Настолько прилежно, что вскоре превзошел учителя и стал весьма успешным дельцом. При этом он со всей свойственной бизнесмену–протестанту бережливостью складывал копеечку к копеечке, собирая стартовый капитал, подбирал чужие долговые обязательства и векселя, налаживал личные связи, которые подчас прочнее коммерческих. И не светился: даже женился хоть и по любви, но тихо, да и рождение первенца не стал превращать в публичное торжество. В самостоятельное плавание, создав собственную фирму, он вышел, только когда посчитал, что для этого созданы все условия. Было ему на ту пору уже 40 лет.
Командор ордена
Но зато какой это был старт! Буквально в считаные дни он стал петербургским купцом первой гильдии и разом перетянул на себя почти всю торговлю между Россией и Данией, в том числе датской сельдью и шерстью. И, закусывая рюмочку крепкого куском селедки, каждый петербургский пьяница теперь отчислял копеечку в карман Ивана Оттоновича — так предпочитал называть себя Ханс–Йессен. Недовольных конкурентов, разумеется, образовалось множество, но Паллизен уже стал неуязвим и мог диктовать свои условия практически кому угодно. Влиятельность этого внезапно поднявшегося к вершинам делового олимпа купца была настолько велика, что в Петербурге ему быстро присвоили звание потомственного почетного гражданина, а датское правительство поручило исполнять обязанности консула Дании в России. Чем он и занимался добрых 6 лет, получив по итогам одну из высших наград своей страны — звание командора ордена Даннеброга и соответствующий ему орденский знак.
Следом за морской торговлей сын капитана решил прибрать к рукам и речную: его грузовые суда курсировали от Каспийского и Черного морей до Балтики. Мало того, в его планах было наладить и водное сообщение между столицей России и Дальним Востоком. Для этого он купил три приспособленных для прохождения такого маршрута корабля и даже заказал составление лоции. Но дело оказалось слишком затратным и невыгодным. Зато участие в проекте по прокладке телеграфного кабеля по дну Каспийского моря принесло ему немалый прибыток.
Любовь не перестает
Чтобы подстраховаться от случайностей и диверсифицировать бизнес, к торговле Иван Оттонович добавил деятельность производственную — основал бумажную фабрику. Бумага была товаром дорогим и в большом количестве закупалась казной. Фабрика располагалась на берегу Невы — в створе Кожевенной линии. А поскольку тогда принято было располагать жилье владельца предприятия как можно ближе к производству, а то и вовсе на его территории, на 11–й линии Васильевского острова были выстроены два особняка. В доме №16 обосновались контора фабрики и дирекция, а в 18–м поселился сам Паллизен с женой и сыновьями.
На первом этаже там располагались комнаты для прислуги, винный погреб, хозяйственные помещения, а в господскую квартиру в бельэтаже — с танцевальным залом в стиле итальянского ренессанса, парадной столовой в русском стиле, кабинетом в романском и так далее — вела шикарная мраморная лестница. Надо сказать, продуманный был дом: в частности, система вентиляции была хитро скомпонована с дымоходами — при каждом протапливании воздух подогревался и циркулировал на вытяжку и приток самотеком. Отсюда Иван Оттонович и правил до 1881 года всей своей торгово–промышленной империей, доставшейся после его смерти старшему сыну — Роберту–Андре.
Похоронен сын датского капитана вместе с супругой Адольфиной–Эмилией на Смоленском лютеранском кладбище. На сером камне их надгробия высечена эпитафия: "Любовь никогда не перестает".
