Не успел он начаться, как пошли привычные для рубежа десятилетий разговоры о том, что оставить в уходящих десятых годах и чего ждать от новых, двадцатых. Этот синдром соизмерять происходящее в искусстве со сменой декад, впрочем, обострился не так давно. Ещё в девяностых было не до подобных наблюдений и прогнозов. Теперь же медиа извлекают из календаря максимум поводов для дискуссий в общем-то досужих. По крайней мере уже весна показала, что гадать о том, как десятые будут отличаться от двадцатых, не стоило. Всё просто позакрывали: и музеи, и галереи, и арт-центры. Как-то мне довелось смотреть в нашем Доме кино один итальянский фильм, в котором было много диалогов. Переводчик едва поспевал и где-то минут через сорок после начала непринуждённейшим образом объявил: "Технический перерыв 10 минут". Хорошо не санитарный час.
Вот так и в марте. Все были поставлены перед фактом остановки жизни, причём на неопределённый срок. И все принялись заново подводить ещё одни итоги. Кому-то показалось уместным обсудить завещание потомкам, не оставив арту шансов на выживание. Впрочем, таких было немного. Кто-то стал осмыслять пройденный в искусстве путь как завершённый, не считая, что продолжение того, что было прежде, было бы возможно. Нашлись и те, кто грезил утопией перезагрузки художественной системы в целом. Им мнилось, что, пока жизнь поставлена на паузу, арт найдёт разумным избавиться от всего наносного: вечного стояния с бокалом тёплого шампанского на вернисажах, фотоотчётов о must эвентах в "Фейсбуке" и прочих неотъемлемых ритуалах современного художественного жития-бытия…
Тем временем наступило лето, и тут все как ни в чём не бывало вдруг принялись тусоваться и подводить итоги на этот раз весенней заминки — как тогда казалось, оставшейся в прошлом. Долго этим утруждать себя не пришлось, поскольку уже к осени стало ясно, что вторая волна не за горами. С пониманием этого наконец многим стало очевидно, что ещё раз расставлять точки над i было бы нелепо.
Пожалуй, так отчаянно с выводами и заключениями арт не частил очень давно. И вот, приближаясь к новогодним праздникам, несмотря на вводимые время от времени новые ограничения, мы следим за выставочной афишей, которая в этом сезоне, начавшемся непривычным образом летом, особенно интересна. То есть в Петербурге мы имеем возможность жить той выставочной жизнью, которая и планировалась до весенних событий. В столице, конечно, ситуация иная.
Были ли на протяжении года попытки осмыслить в искусстве происходящее с нами сейчас, которые дополнили бы наш опыт или даже открыли бы нам в происходящем нечто, на что мы не обращали внимания? Собственно про карантин и самоизоляцию проектов было более чем достаточно. Они собраны и представлены в сети несколькими международными институциями. Этих откликов и реакций было столь много, что некоторые художники и кураторы дистанцировались от злобы дня, желая говорить сегодня в своих работах о чём угодно, только не о карантине и вакцине. Между тем только два из известных мне проектов если не дополнили наше понимание текущей ситуации, то рассказали о ней точно и без обиняков.
Читайте также:
Итоги 2020
Итоги — 2020. Новый журнал в год вируса
В галерее "Люда", которой руководит художник и куратор Пётр Белый, в ноябре прошла выставка "Непрозрачность". Заглавие говорит само за себя: политическая, экономическая, социальная жизнь сегодня двусмысленна и неопределённа. О какой транспарентности твердят всё время медиа, совершенно непонятно. Всё туманно и мутновато. Выставка строилась на работах из стекла и отходах стеклодувного производства. К вазам и колотым стеклянным формам были сделаны и подобраны работы современных художников. Эти пластические или тематические рифмы не дали разговору о непрозрачности впасть в прямолинейность социально-политического высказывания. Они рассказали о мнимостях, которыми жив наш век.
Второй проект — "Пустая выставка" Александра Дашевского в Библиотеке книжной графики. Почти всё лето Александр Дашевский экспонировал пережитое нами на протяжении весенней паузы. В марте в библиотеке демонтировали прежнюю выставку, оставив пустые витрины, выключенные проекторы, болтающуюся на "шинах" леску, на которой висели рисунки. Так всё и замерло до июля, когда со снятиями ограничений открыли и библиотеку. Уже не один год 4 июля — ко дню рождения Достоевского — здесь готовили проект, посвящённый писателю. На этот раз Александр Дашевский придумал выставку о замершем мгновении — мотиве, существенном для того же "Преступления и наказания". Это была экспозиция об искусстве, выходящем из оцепенения, которая создавалась по мере того, как все приходили в себя и возвращались к обычной жизни.
Оба выставочных зала библиотеки в течение нескольких месяцев оставались такими, какими они были на момент завершения демонтажа последнего, мартовского проекта. Дашевский свидетельствовал об этом промежуточном пространстве и об этом невнятном безвременье, портретируя пустую витрину, как будто это мемориал в честь военных подвигов, рисуя детали обстановки то ли в духе концептуалистских игр, то ли на манер репортёра, выходящего в эфир из горячей точки планеты. В итоге на "Пустой выставке" было показано и задокументировано только то, что было в пустовавших несколько месяцев залах библиотеки. Этот замерший мир отсутствия был удвоен и утроен в графике и объектах Александра Дашевского.
"Непрозрачность" и "Пустая выставка" запечатлели растянувшееся в паузе время. Они свидетельствовали об остановке, которая, несмотря на все попытки подведения итогов, отсрочила начало нового десятилетия в искусстве. Мы остаёмся в промежуточной ситуации, завершая год пробуксовки, который ушёл на постоянные оглядки и неловкие попытки сформулировать преждевременные выводы. А это означает, что мы ждём новые проекты, новые идеи, новую жизнь.
Материал подготовлен для проекта
Итоги — 2020
