Театральные фестивали уже больше года проводят в новых условиях. Хотя сложностей по–прежнему много, некоторые из организаторов пытаются найти плюсы в сложившейся ситуации.
С начала 1990–х театральное фестивальное движение в России энергично развивалось, практически ни разу не споткнувшись об исторические обстоятельства. Однако в резко изменившейся в прошлом году реальности одни фестивали официально прекратили работу, другие встали на паузу неопределённой продолжительности, третьи начали процесс адаптации, стараясь переформатироваться без потери качества и зрительского доверия, в некоторых случаях формировавшегося годами.
Расширение границ
Практически любой театральный фестиваль становится импульсом для развития всех, кто с ним взаимодействует, причём на любом уровне. Истина эта сколь очевидная, столь и непреложная. Зрители получают возможность увидеть, что происходит в театре за пределами родного города, критики корректируют собственную театральную карту, спонсоры, партнёры, чиновники просвещаются и образовываются на предмет актуальности происходящего в мире искусства и культуры. В числе многих других миссий у театрального фестиваля есть и такая — он позволяет преодолевать инерцию восприятия, консервативность, недоверие к непривычным с точки зрения собственного зрительского опыта формам и художественным средствам, а значит по его окончании локальная публика станет более восприимчивой к вероятным изменениям в местном театре и не будет оскорбляться и возмущаться почём зря.
"Театр всегда был связан с расширением границ, и мы старались найти то, чего нет в российском театре. Например, с большим удовольствием приглашали современный танец — для подростков и детей. Современный танец у нас есть, он развивается и в принципе чувствует себя замечательно, но нам интересно было показать спектакли, которые были созданы именно для подростковой аудитории, например, — рассказывает шеф–координатор Международного театрального фестиваля “Царь–сказка” (Великий Новгород) Татьяна Боброва. — Это был 2017 год. Тогда мы привезли театр ТАК из Лихтенштейна. Полагаю, мало кто имеет представление о нём, а у нас была прекрасная постановка “Каин, Авель” — копродукция с итальянцами, компанией Родизио. Увидев её, японские продюсеры создали уже у себя аналогичный спектакль со своими артистами и на своей площадке. Вот так это всё работает. Фестиваль формирует связи между странами".
Новая карта местности
В одном из самых непростых положений в итоге оказались международные театральные смотры. Если в прошлом году где–то ещё можно было увидеть постановки ведущих европейских коллективов, в этом их количество свелось к нулю. Арт–директора стали значительно активнее смотреть в сторону стран СНГ, Латинской Америки, Ближнего Востока и ряда африканских стран. Афиши весенних фестивалей этого года выглядят ожидаемо нетривиально и даже пёстро: рядом с постановками из Армении, Белоруссии и Казахстана — театральные проекты из Бразилии, Вьетнама, Индии, ЮАР. Казалось бы, те, кто начал корректировать свои программы не с прошлого года, а 8–9 лет назад, в более выигрышной позиции — связи и контакты налажены, зритель подготовлен. Но такие фестивали, во–первых, в ощутимом меньшинстве, а во–вторых, финансово далеко не все сейчас могут позволить себе привезти коллектив из Азии или с Востока.
В этих обстоятельствах внутрироссийские фестивали, вероятно, могли бы представить всё многообразие форм, жанров, имён, которое сегодня присутствует на отечественной сцене, но и тут возникают сложности, причём не идеологического или политического толка. "Бюджет нашего фестиваля по сравнению с 2019–м сильно сократился: в прошлом году он был уже в 2 раза меньше, а в этом году уменьшился ещё вполовину от того, что было в 2022–м. И с учётом того, что всё очень подорожало, не удалось пригласить интересные театральные постановки, — комментирует заместитель директора по репертуару и связям с общественностью Театра на Васильевском, программный директор театрального фестиваля LOFT Татьяна Цветкова. — Но нам очень дорог этот фестиваль, и мы ценим, что он есть. Единственной возможностью его провести был поиск новых путей. Фестиваль переформатировали, сократили в плане мероприятий, но расширили лабораторию, вступили в партнёрство с Международным конкурсом новой драматургии “Ремарка”, чтобы взять максимально свежие тексты, и придумали образовательную программу".
Что дальше?
С одной стороны, людям театра, особенно живущим в России, не привыкать к радикальным и внезапным переменам. С другой — трудно спрогнозировать, сколько времени ещё займёт адаптация к новым обстоятельствам, а также какое количество сил и ресурсов уйдёт на неё. Разрыв долгосрочных связей — процесс чрезвычайно болезненный, а в некоторых случаях может и вовсе оказаться необратимым. При этом потери неизбежны для всех участников фестивального движения, но сильнее всего они могут сказаться на российском театре. Уже сказываются.
"Исключать то, что театральное фестивальное движение в России превратится в невыразительную историю, увы, нельзя. Хотя бы потому, что руководители фестивалей перестраховываются и предпочитают не рисковать: спорные яркие работы легче вообще не брать, чем показать зрителю, — размышляет Татьяна Цветкова. — Театр ведь такое искусство, которое каждый воспринимает индивидуально, то есть что у одного вызывает восторг, другого может смертельно оскорбить. Конечно, очень хочется такого сценария избежать, но пока есть ощущение, что движение идёт в эту сторону".
Фестивали ведь необходимы ещё и для того, чтобы показать не только художественные достижения приглашённых коллективов, но и свои собственные. Российские постановки получают таким образом шанс попасть в поле зрения зарубежных продюсеров и публики, а также сформировать новые связи и проложить новые театральные маршруты.
"Театральных людей отличает пытливость ума, которая заставляет творить, делать спектакли не под копирку, говорить с публикой эзоповым языком. И в связи с этим я думаю, что любая ситуация, пока существует театр, позволяет говорить людям свободно через театральные спектакли, — полагает Татьяна Боброва. — Конечно, мы можем оказаться отрезаны от мирового театрального сообщества, и это удручающий вариант для нашего размышления о жизни, о том, что такое современный театр, движимый технологическими прорывами и тем, что происходит вокруг. Мы ведь ещё очень короткое время назад даже помыслить не могли о digital– и VR–спектаклях. Сейчас они есть, и театр проблематично отрезать тотально: мы пользуемся смартфонами, ноутбуками, компьютерами и прочими гаджетами. Отказаться от технологий возможно, разве что повернув время вспять. В итоге в этом году мы показывали онлайн современный бразильский танец для подростков — спектакль “Малютка Франкенштейн”, который физически было бы сложно и дорого привезти, но виртуально — подарили зрителям возможность увидеть, что происходит в далёкой Бразилии".
