Гаражная революция: как эволюционировали российские беспилотники

Обычно мы так не делаем, но ваше интервью появляется в "Итогах" второй год подряд. Одна из причин этого — опубликованная BBC в последний день октября статья под кричащим заголовком "Революция, которую Украина упустила: почему оптоволоконные дроны меняют всё на поле боя". Такая оценка от противника дорогого стоит. И это — про вашу разработку. Почему "Князь Вандал Новгородский" оказался таким успешным?

— Сейчас это уже не секрет. Всегда так бывает: когда одна сторона конфликта отстаёт в какой–то технологии, она осваивает новую. Мы всё время были на шаг позади в области дронов на радиоуправлении. Украинцы первыми применили FPV, у них начал раньше бурно развиваться РЭБ и в особенности РЭР, то есть радиоэлектронная разведка. Противник умеет очень быстро сканировать частоты наших каналов управления и подавлять их. Поэтому даже когда мы начали массово делать свои FPV, нам это мало помогло — их просто глушили. Естественно, обострились поиски решений, неуязвимых для РЭБ. Сначала, и мы это, кстати, прогнозировали в прошлогоднем интервью, разработки шли по пути создания полностью автономных систем. Но эти поиски с обеих сторон упёрлись в технологические ограничения: сильно развитый ИИ на борту требует больших вычислительных мощностей: серь­ёзные процессоры, тяжёлый аккумулятор, охлаждение. На одноразовом изделии — так себе решение. Поэтому наиболее перспективным оказалось направление поиска альтернатив радиоканалу. Обдумывали лазер, но для лазерного управления нужна прямая видимость, а поверхность земли неровная. И лучшим решением оказался возврат к проводам, но на новом, так сказать, идейно–художественном уровне. В итоге получился дрон, несущий на борту катушку с оптоволокном толщиной в человеческий волос, который абсолютно неуязвим для РЭБ и летает вдвое дальше FPV на радиоуправлении, — у нас на "Вандале" обычно батарейки кончаются раньше, чем леска. А ещё благодаря всё тому же каналу связи он способен подбираться к цели на минимальной высоте и атаковать буквально из кустов — складки местности ведь больше не мешают, нет мёртвых зон.

Нормально полетел "Вандал" только 23 июня — у меня есть дневниковая запись. Первое боевое применение, соответственно, планировали в октябре. Но случилась Курская область, надо было врага чем-то удивить. А он туда стянул новый РЭБ, который вообще всё глушит. Так что дрон родился раньше срока по сути и первое время был только на курском направлении.

Тем не менее в упомянутой статье противник очень высоко оценивает аппарат и сетует, что у них был такой же проект, но в ВСУ его признали бесперспективным. Мы в подобных просчётах привыкли обвинять российских военных. Произошёл какой-то перелом и мы избавились от проклятия, когда русские изобретают, но не понимают ценности изобретения, а пользуются им другие?

— Насчёт аналогичной разработки — это они себе цену набивают. Ну пришёл к ним парень с катушкой оптоволокна на 2 км, а у них и так всё было отлично, наша РЭБ с их БПЛА не справлялась. На тот момент и в той ситуации на месте их экспертов я бы тоже признал вложение денег в такую разработку бесполезным. А вообще-то ни мы, ни они не изобретали дрон на оптоволокне. Есть серийный гражданский аппарат, который выпускает компания из Уханя, он на AliExpress продаётся. Но для боевого применения непригоден. Ключевой вопрос был в другом. У России есть своё производство оптоволокна, а у Украины — нет.

Что же касается отношения к новинкам в министерстве обороны — оно действительно сильно изменилось со сменой команды. Всё-таки Белоусов нацпроект по беспилотникам курировал на предыдущей должности. До этого проблема ведь была коммуникативная. Военные говорили на одном языке, русско-генеральском, инженеры-технари на другом, хипстеры соевые — на третьем, а переводчиков не было. Сейчас на стыке появился переводчик, грамотный офицер, как правило пришедший с гражданки, по мобилизации или добровольцем, который все эти языки знает.

Как удалось меньше чем за год пройти путь от создания инженерно–производственной структуры до готового серийного изделия?

— Честно — сам не понимаю. Хотя фора у нас на самом деле была. К тому моменту, когда начал строиться "Ушкуйник", в Новгородской области уже прошли два слёта операторов БПЛА "Дронница", вокруг них сформировалось мощное сообщество разработчиков, производителей, пользователей, инструкторов. Экспертности уже было предостаточно, и нам надо было выступать в роли скорее коммуникаторов.

Что такое НПЦ "Ушкуйник"? Это консорциум или предприятие с собственными производственными мощностями?

— И то, и другое, и много чего ещё, что вы не назвали. Это новая организационная форма, которую ещё только предстоит описать. У нас сейчас более 40 компаний–резидентов. Это и вузы, и крупные оборонные предприятия, и лаборатории, и "гаражные ­команды". И мы тоже своего рода КБ внутри этой системы. В целом "Ушкуйник" выступает интегратором, собирает из всех этих элементов проект. Причём собирает в очень разных смыслах. Например, одно из направлений — провайдер форм господдержки. То есть если какая–то команда хочет получить грант — мы помогаем его написать. То же с организацией производства. Например, какой-то Кулибин хочет запустить своё уникальное изделие в серию — мы можем масштабировать. Причём без денег. У владельцев складов с комплектующими берём товарный кредит, размещаем производство на существующих площадках, у потенциальных потребителей, которые тоже здесь, в сообществе, — берём предоплату. И вот вам готовый инвестпроект вообще без денег. Точнее всего это можно было бы назвать производственным акселератором. Структура очень гибкая, быстро подстраивающаяся под новые технологии. Не только производственные, типа аддитивной печати, но и социальные. Так, например, в лоббистской сфере мы применяем нетривиальные механизмы — не только в кабинеты заходим, но и используем блогеров, когда надо привлечь внимание кого надо к нужной теме. Не взлетел бы "Вандал", если бы не та волна интереса, которая возникла в соцсетях после первого применения с вирусным видео отличного качества.

Важное событие этого года: на съезде РСПП Путин в своём выступлении фактически легитимизировал понятие "народный ВПК". Как он будет развиваться дальше? Вольётся в традиционные производственные цепочки больших предприятий или станет рождением какого-то нового индустриального, а скорее постиндустриального уклада?

— Термин "народный ВПК" придумали, кстати, мы со вторым основателем "Дронницы" Александром Любимовым, и то, что он стал общеупотребительным, — хорошо. Но я не вижу особого антагонизма между "народным" и "антинародным" ВПК. Дроны ведь почти всегда проектируют в условных гаражах. Просто у одних эти гаражи на территории гаражного кооператива, а у других на задворках какого–то большого ростеховского предприятия. И так всегда в новой индустрии. По–настоящему разлом проходит не здесь, а между теми, кто работает по гособоронзаказу, и теми, кто нет. Как строится работа по ГОЗ? Два года НИР, потом два года ОКР, потом постановка на во­оружение. Самый короткий цикл обновления — 6–8 лет. А на СВО цикл обновления вооружений — месяца три. Естественно, что маленькие команды могут его обеспечить, они мобильнее больших, у которых велика инерция. Но у маленьких команд другая проблема — гравитация. И если говорить об особой фишке НПЦ "Ушкуйник", то она в том, чтобы обеспечить работу маленьких команд так, чтобы они не слиплись в одну большую и медленную. Но за скорость приходится платить. У старых медленных технологий внедрения тоже были свои плюсы. Множество госэкспертиз, нормативы по надёжности. Сейчас же мы везём на фронт довольно сырые изделия и о многих их свойствах, как отрицательных, так и положительных, кстати, узнаём уже в процессе эксплуатации. Например, то, что "Вандал" отлично летает в дождь, мы осознали, уже применяя. Просто про это не думали. Но для противника было сюрпризом, когда он спокойно гонял технику в дождь, потому что дроны летать не должны, и им прилетело. Тем не менее есть вещи, которые просто нельзя быстро внедрять. Например, серийный боеприпас для беспилотника. Это уже нуждается в особой тщательности, потому что речь идёт о безопасности расчёта.

А вы патентуете разработки? И насколько вообще существующая система авторских прав может работать в таких системах, где всё построено на коллаборации?

— Особой защиты патент не даёт. Делать его долго и сложно, а обойти легко. С другой стороны, авторское право и патент — один из тормозов технического прогресса. И вот тут я уже наблюдаю формирование принципиально новых механизмов. У нас это больше всего похоже на GNU, global network usage. Люди делятся своими разработками с авторизованными членами сообщества. Репутация в сообществе позволяет брать и использовать достижения другого. То есть интеллектуальная собственность защищается не патентом, а внутренней этикой, нарушение которой чревато потерей доступа к дальнейшим разработкам. Где ты потом ещё что-то украдёшь, если тебя не пустят? Это всё не умозрительно, а уже несколько десятилетий работает в сообществах по созданию свободных UNIX-подобных операционных систем. Значит, будет работать и в других технологических сферах.

И последнее. Вы какой смысл вкладывали в нейминг изделия? "Князь Вандал Новгородский" — довольно снобистское, на мой вкус, название.

— С чего бы это? Аббревиатура КВН — привет одному кавээнщику. А сам князь Вандал упоминается у Татищева со ссылкой на Иоакимовскую летопись, то есть времена ещё до Рюрика. Логично же: Новгород древнее Киева, и все киевские князья начиная с Олега — это новгородские князья, которые Киев завоёвывали. Такая старая русская традиция — в любой непонятной ситуации собирай конницу (или "Дронницу") и иди походом на Киев. Ничего принципиально не изменилось за 1200 лет русской государственности.