Константин Добрынин: "Политик должен побывать в окопах"

Как вас угораздило попасть в сенаторы, да еще и от Архангельской области? В Петербурге эта новость прозвучала достаточно неожиданно. Это часть плана "питерских юристов" по "захвату власти во вселенной"?

- Не стоит видеть во всем заговоры питерских юристов, хотя это очень модная версия, тем более сейчас опять вернется тренд питерских чекистов. Если серьезно, дело в том, что мало кто знает - свою осознанную трудовую деятельность я начинал в 2000 году с группы "Илим", а точнее, с Котласского целлюлозно-бумажного комбината, который находится в городе Коряжма Архангельской области.

Я приехал туда молодым юристом, предполагал, что на несколько месяцев. Но задержался на комбинате и в лесопромышленном комплексе практически на 10 лет. Тогда как раз началась попытка рейдерского захвата Котласского ЦБК и жизненные планы немножко поменялись, хотя на тот момент я собирался стать или чекистом, или милиционером.

В итоге исторически я оказался привязан к лесной промышленности, и для Петербурга, наверное, это в чем-то новость. В свое время я был директором по правовым вопросам, а последняя моя позиция до прошлой недели - директор по региональному развитию группы "Илим". Помимо этого я являлся членом совета директоров деревообрабатывающего холдинга "Илим-Тимбер Индастри" и, конечно, старшим партнером юридической компании Pen&Paper.

Моя политическая история началась прошлым летом, когда была предложена идея "Общероссийского народного фронта" и праймериз. Профсоюз Котласского ЦБК выдвинул меня как своего беспартийного кандидата для участия в праймериз. Для меня это был абсолютно новый опыт. Я прошел все праймериз, занял по результатам третье место и вошел в федеральный список.

Так для вас самого это было новостью или вы все-таки вынашивали какие-то политические планы и до этого?

- Я собирался идти в политику на протяжении, пожалуй, 2 последних лет. Но то, что путь будет именно такой, - отчасти это стечение обстоятельств.

Сначала вы попытались попасть в Госдуму…

- Да, по результатам праймериз я шел третьим номером по спискам "Единой России" от Архангельской области. Но, исходя из общих результатов данной партии по стране, в Думу от области попал только один депутат. Потом я избрался депутатом муниципального образования Емцы - есть такое место в Плесецком районе Архангельской области. Это небольшой поселок в достаточно непростом финансовом состоянии.

И, конечно, для меня это будет хороший опыт конкретной помощи маленькому населенному пункту. И правильное начало политической карьеры: я считаю, каждый политик должен побывать "в окопах". Уровень сельского поселения, муниципалитета - это как раз те самые окопы, когда ты видишь проблемы людей на расстоянии вытянутой руки. Могу сказать, что те вещи, которые в Петербурге или Москве кажутся абсолютно естественными, там - недостижимый предел мечтаний. Нужно проехаться по деревням России, чтобы понять, что в нашей стране на самом деле не так. Ну и вот. Избрался с приличным отрывом. А в области тем временем сменился губернатор. Новый - тоже из большого бизнеса, только оборонного. Говорим с ним на одном языке. Потом указ о назначении.

То есть у вас сейчас есть четкое представление о том, что в стране не так?

- Ну, за всю страну я, наверное, говорить не буду, но с точки зрения Архангельской области - да, я понимаю, какие проблемы стоят. Что там не так и чем можно помочь.

А изначально как пришла мысль идти в политику? Чего вам в жизни не хватало?

- Да мне всего хватало. Просто в какой-то момент тебя начинают какие-то вещи раздражать. Ты понимаешь, что что-то делается неправильно, видишь какие-то очевидные решения… В какой-то момент внутреннее раздражение набирает некую критическую массу, и ты начинаешь это выражать публично.

Я стал достаточно активно писать об этом в блогах, говорить вслух, предлагать какие-то рецепты. Это не так, что ты просыпаешься однажды и говоришь: все, сегодня я иду в политику. Это какой-то незаметный для самого себя путь своей же внутренней трансформации.

Были какие-то вехи в этой трансформации? Вот Прохоров говорил, что его вдруг осенило: мол, нужно срочно что-то менять…

- Я думаю, Прохоров немного лукавит, когда говорит, что он неожиданно прозрел и понял. Впрочем, буду говорить за себя: у меня это произошло незаметно для меня самого.

Есть ли у вас планы по поводу каких-либо законодательных инициатив?

- Дело в том, что изначально я представляю лесной комплекс. Я его достаточно неплохо знаю и его проблемы тоже. Самое главное и уже набившее оскомину - обсуждение необходимости принятия нового Лесного кодекса или существенной переработки действующего.

А поподробнее?

- Например, необходимо решать проблему лесовосстановления. Ситуация дикая. Приведу цифры. Что такое лесовосстановление? Ты обязан на месте вырубленного леса высадить аналогичные деревья в том же количестве. Когда я начал погружаться в проблему, мне говорили, что количество лесопосадочного материала упало за последние годы с 28 млн саженцев до 7 млн. Дескать, существует абсолютно ужасный дефицит саженцев.

Надо срочно создавать новые лесопитомники, иначе мы вырубим весь лес. Я начал разбираться и увидел поразительные вещи. Приезжаю я в Вельский лесопитомник, а на носу зима. Гляжу, а там половина площадей занята саженцами. Я говорю: а почему они не в лесу, у нас же дефицит. А мне говорят: а никто их не купил. История о том, что никто и не собирался ничего высаживать - даже тот мизер, который есть. То есть проблема не в наличии саженцев, а в системе контроля за лесовосстановлением.

Нужно законодательно в том числе переделать систему контроля так, чтобы вся цепочка срабатывала не только на бумаге. Это одна проблема. Другая беда - это черные лесорубы. Для нас это звучит смешно, потому что в Ленобласти, если сравнивать, леса нет. В Архангельской области это реально болевая точка. В чем вопрос? Там, где присутствуют крупные лесопользователи, такие, например, как группа "Илим", как Соломбальский ЦБК, как Архангельский ЦБК, - эта проблема отсутствует. Потому что крупные лесопользователи за этим следят и их выдавливают. Как на фронте. И черные лесорубы просто отступают в другие районы области и начинают воровать уже там. Конечно, это надо пресекать, но у каждой елки по полицейскому и леснику не поставишь.

И вторая грань проблемы. Кто такие черные лесорубы? Это не какие-то там гангстеры. Это обычные жители, может, даже твои знакомые, которые живут на зарплату 7 тыс. рублей при рабочем дне с 5 утра до 10 вечера. Или без зарплаты. Потому что работы нет.

То есть, чтобы не было в Архангельской области черных лесорубов, надо, чтобы все там получали 50 тыс. рублей?

- Для Архангельской области (да и для других регионов страны) просто нереальная цифра. Это волшебно. Если будет 20 тыс. - уже здорово. А чтобы это было, надо развивать лесную отрасль. Одна группа "Илим" не вытащит всю область. Но там много средних предприятий, которые начинают активно развиваться. И им надо помогать. В "Илиме" трудятся 6 тыс. человек. Если будет хотя бы успешных 10 предприятий по 500, по 200 человек - вот тебе и вторая группа "Илим". Еще 10 предприятий - вот тебе и третья.

Еще одна проблема - экологическая. Абсолютная загрязненность области отходами деревообработки: опилками, щепками, корой, - которые не утилизируются, а просто сваливаются где-то в лесу.

Для городских жителей это тоже непонятно, а для некоторых сельских районов это просто ад. А ведь на этом вполне можно делать неплохой бизнес, ведь это практически дармовое сырье.

Надо строить пеллетные заводы и все это перерабатывать. Задача сенатора - лоббировать интересы области. Ей надо задать нормальный ритм, вывести ее из этого застойного состояния, в котором она находилась последние 8 лет. Туда надо направлять деньги, заводить большие проекты.

Сегодня это просто как железнодорожный тупик: если в советские времена в Архангельск из Питера было восемь авиарейсов в день, то сегодня - два. Область забытая. Хотя потенциал гигантский. Это и Северодвинск, где находятся "Севмаш", "Звездочка", - там, где подлодки делают. Это и лес. Потенциально это порт. Вообще-то в Архангельске первый порт России. Плюс выход в Арктику. Конечно, нужны проект и план. Но это идея, которую нужно правильно предложить федеральной власти. С такими картами очень глупо проигрывать партию.

В Петербурге вы известны в первую очередь как антирейдер. Как вы считаете, в этом смысле законодательство уже не требует изменений? Или рейдеры еще могут вернуться?

- Я считаю, что тему рейдерства надо уже положить в кладовку или в чулан, закрыть и подпереть палкой. Рейдерство уже не вернется, как не вернется бандитский Петербург. Всему приходит конец. Был такой период, он был обусловлен и слабостью законодательства, и слабостью и коррумпированностью правоохранительных органов, и отсутствием в нужный момент государственной воли. Все. Этот период закончился.

Законодательство с большим опозданием подтянули, и органы начали реагировать, и воля у них появилась. Хотя по большому счету, чтобы победить рейдерство, не требовалось менять законодательство. Можно было прекрасно работать в рамках 159-й статьи УК. Просто надо было по ней работать - и весь фокус-покус. Настоящее рейдерство цвело в период с 1998 по 2004 год.

Если говорить о России, то, что мы видели в Петербурге, - это был уже последний всплеск, который ушел с регионов и пришел в крупные города. В Питере он был в наиболее извращенной форме. Наиболее дерзкой. Это не было даже рейдерством по сути - никаких красивых схем, ничего. Эдакие набеги половцев а-ля Бадри Шенгелия. Наглые рейдерские набеги. Мы их называли налеты. Сейчас "половцы" разбиты, вот только вопрос с Шенгелией пока подвис. Полагаю - временно.

Как ваш юридический бизнес будет работать без вас?

- Уверенно и амбициозно. За эти 10 лет созданы абсолютно рабочая команда и механизм, который не зависит от роли личности в истории (смеется).

Старшим партнером будет Валерий Зинченко, который был управляющим партнером, а управляющим - Вероника Князькова, действительно сильные юристы. А я останусь простым акционером.

Вы как-то говорили, что юридические фирмы оцениваются по портфелю заказов. Как вы оцениваете сегодня Pen&Paper?

- Я не буду хвастаться, хотя есть чем, но достаточно высоко. Лучший портфель на Северо-Западе.

Если не хотите хвастаться, то назовите цифры.

- Я могу привести некоторые примеры. Оборот за прошлый год составил более 200 млн рублей. Мы обслуживаем четыре российские корпорации уровня "Илима", капитализация каждой - около миллиарда. Можно делать выводы.

Мы, к примеру, защищали интересы финской компании "Моби Дик" в конфликте с "Росстроем" во время строительства дамбы. Из последних масштабных проектов, что были на слуху, - это корпоративный спор с "Лентой", который мы успешно завершили в прошлом году. В конфликте мы поддерживали Августа Мейера против ВТБ и TPG. Последние в итоге вынуждены были договориться с нашим доверителем на нормальных условиях.

Сейчас, слава Богу, агрессивных споров нет, а есть нормальная спокойная работа по сопровождению сделок слияния и поглощения, суды.

А какое место ваша фирма занимает на юридическом рынке города?

- В рейтингах мы не участвовали, но, по моим скромным оценкам, входим в пятерку. Я бы ее сформировал так: "Дювернуа Лигал", "Качкин и партнеры", "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры" (ЕПАМ), "Пепеляев групп" (петербургский офис), ну и мы. Я это вижу по потоку клиентов, по качеству и величине/сложности проектов и, конечно, по узнаваемости бренда. В принципе, можно было бы в тop-5 включить и "Прайм Эдвайс", но они все-таки не совсем юридическая фирма.

Вернемся к теме политики. Вы с Валентиной Матвиенко  лично знакомы?

- Пока нет.

Теперь будет повод познакомиться.

- Это даже не повод, а обязанность. Фактически она моим руководителем теперь будет.

Кстати, ваш и ее пути в сенаторы очень похож. Как будто сценарий одной рукой написан…

- Одной законодательной рукой или ручкой (смеется).

А заглядывали ли вы вперед? Пройдет 5 лет в Совете Федерации, а потом какие у вас перспективы? Если, конечно, просидите там все 5 лет. Как известно, не все сенаторы досиживают…

- Мало просидеть. Надо проработать. И достичь каких-то внятных результатов. И тогда можно будет говорить о перспективах.

Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, но давайте я сначала поработаю, прежде чем фантазировать о дальнейших планах. Это будет честно. Скажу лишь, что останавливаться не будем.