Эдгард Запашный: цирк как бизнес–модель вполне эффективен

Эдгард, насколько цирк с точки зрения бизнеса может быть успешен?

— Главное — это поверить, что все реально. До появления нас, братьев Запашных, как цирковой бизнес–модели был стереотип, что в цирке не может быть звезд, что Никулин и Попов — пережитки прошлого. При этом владелец Cirque du Soleil Ги Лалиберте входит в тысячу богатейших людей мира по версии Forbes. Братья Запашные стабильно попадают в рейтинг "50 звезд" российской версии журнала, являясь при этом единственными представителями цирка. Это говорит о востребованности.

Какие на этом рынке основные риски? Какие особенности?

— Да ничего тут особенного нет. С точки зрения финансов точно. Главное — помнить, что в шоу–бизнесе есть два слагаемых: нельзя сделать бизнес слабым шоу, и даже идеальное шоу не сыграет при плохой бизнес–составляющей. Большой ошибкой российской индустрии, повторюсь, является то, что никто не осознает ценность имен.

Никто в России не думает о том, что есть Юрий Куклачев, одна фамилия которого сразу ассоциируется с кошками. Но нет человека, который ассоциируется с собаками. Притом что собаки есть в каждом дворе. Так вот, если такой человек каким–то образом докажет, что он собаковод номер один, каким–то творчеством, шоу, то он через 3 месяца встанет на уровень Юрия Куклачева. Притом что тот стремился к этому всю жизнь. С уходом Олега Попова за границу, смертью Никулина, Леонида Енгибарова, клоуна Карандаша, семьи Дуровых в цирке все стало безлико.

Мы с братом в свое время замкнули на себя ассоциацию с тиграми. И сегодня, когда человек думает, мол, давно я не ходил в цирк, во вторую очередь он вспоминает братьев Запашных. И это не бахвальство. С нами в ряд уже давно должны становиться другие имена, но их нет.

А если говорить о вложениях, насколько это затратное дело?

— Тут дело не столько в деньгах, сколько в сложной организационной составляющей. Недавно артисты Московского цирка работали в Китае. Это пример, который перед глазами. Люди, которые всю жизнь возили туда русский балет, столкнулись со сложностями: карантинные зоны для животных, прививки, спецпитание, обслуживающий персонал, охрана.

Если говорить о цифрах, то китайской стороне увезти наших артистов и животных обошлось примерно в районе $300 тыс. В ту же неделю они дали три десятитысячника в Пекине, два — в Шанхае, три — в Шэньчжэне.

Соотношение затрат и отдачи, конечно, не такое, как это было бы, если, например, привезти Диму Билана и поставить на сцену. Это кроме животных 200 человек, это специализированная площадка, не любая сцена. Это все очень дорого. Но, как показывает практика, если мы связываемся с хорошими спектаклями, именем, это все зарабатывает деньги.

Взять тот же конный театр "Зингаро", который раз в 2 года приезжает в Москву и собирает аншлаги, притом что шоу построено исключительно на лошадях. Мы с братом каждый год создаем шоу в "Лужниках". Наши проекты стоят от $7–10 млн, из них $1–2 млн мы тратим только на рекламу, потому что это Москва.

И каковы доходы от подобного бизнеса?

— У нас есть такой показатель: с 20 декабря по 10 января мы дадим около 50 шоу на малой арене "Лужников". Нас посетят около 300 тыс. зрителей, это гигантская цифра. Ни Cirque du Soleil, ни Григорий Лепс, ни Стас Михайлов не могут продать 50 аншлагов в "Лужниках".

Это наша гордость, мы уже 7 лет доказываем на этой арене свою состоятельность. В прошлом году в целом мы заработали $2,3 млн. Точную цифру по выступлениям Большого московского цирка не назову. Но в прошлом году цирк посетили примерно 700 тыс. зрителей, средняя цена билета — 500–600 рублей, билеты у нас там стоят от 200 до 5 тыс. рублей.

России в смысле циркового искусства есть чем гордиться? Есть страны, которые мы в этом плане обошли, и на кого российским артистам стоит равняться?

— Это не гонка вооружений. Это борьба брендов. То, что в России сильные традиции, — не наша заслуга, а советского цирка. И мы можем пока этой возможностью пользоваться.

До 30% посетителей Большого московского цирка — иностранцы, которые идут еще и в Большой театр, и в цирк Чинизелли (сегодня — Большой Санкт–Петербургский цирк) как на большие серьезные бренды. Они не смотрят наше ТВ, но знают эти бренды издалека.

Ставить себе в пример Cirque du Soleil? Да, я ставлю. Не могу сказать, что я поклонник. Они для меня хороший пример прежде всего финансовый, пример грамотного пиара.

Когда я впервые с девушкой был у них на шоу, спросил у нее после: мол, ну как? А она мне — икра заморская, баклажанная. Абсолютно правильное попадание. Они заходят на рынок, уже имея вкус, которого при этом никто не знает, но в умах — икра!

И люди идут и начинают это есть. И, пока раскусят, проходит 2–3 года, а те зарабатывают огромные деньги.