Американский кинематограф с буквальной точностью воспроизводит собственные происшествия недавних лет, как было, например, с "Чудом над Гудзоном". Но не менее распространен там и жанр "переработки" чужой истории — с переносом ее на американскую почву. Сценарий Хавьера Гульона написан по мотивам трагедии над Боденским озером (2002) и последовавшего убийства авиадиспетчера Нильсена (2004), в котором был признан виновным Виталий Калоев.
Тут, конечно, возникает вопрос: как вообще рассказать эту историю максимально этично? И вот идешь на фильм еще и с этой целью — посмотреть, как кинематограф справится с этой задачей. Справляется, надо сказать, блестяще, фильм не обвинишь в необъективности, в подыгрывании одной из сторон. К тому же моральные акценты расставлены максимально точно.
Главный герой фильма живет в Америке, работает строителем, его зовут Роман, он родом из СССР. Фильм дотошно повторяет какие–то детали жизни Виталия Калоева в период 2002–2004 годов. Но авторам удается сразу превратить эту историю в универсальную. Они, с одной стороны, дают понять, что причина авиакатастрофы — цепь трагических случайностей, с другой стороны, авторы подчеркивают, что и убийство диспетчера было также спонтанной реакцией, результатом трагического стечения психологических обстоятельств.
Американцы настойчиво продолжают учиться у Достоевского и Толстого, вводя их сюжеты в пласт массовой культуры.
В конце тюремного срока мы видим Романа, прислонившегося к дверному косяку камеры, до его ушей долетают какие–то строки. Заключенный читает сокамерникам некое произведение. Первое, что приходит в голову, — какой–то религиозный текст, уж очень все благочинно слушают. Прислушавшись, однако, мы понимаем, что читает он финал "Преступления и наказания", и это придает фильму какое–то невероятно высокое звучание.
Трагедия превращается в горький этический урок. Роман прозревает точно так же, как и Раскольников. Сын погибшего диспетчера, которого Роман встретит на кладбище, лишь подтвердит эту высокую ноту.
Это фильм о прощении, а не о наказании. О том прощении, которое происходит не здесь, не между людьми, а где–то там, несоизмеримо выше. Всех жалко. В итоге ты сидишь и думаешь: разве можно этот фильм было снять как–то иначе?
Мы еще ни разу не упомянули исполнителя главной роли, Романа, — это Арнольд Шварценеггер. Конечно же, такая актерская задача была ему интересна: это прежде всего психологическое кино. И актер тут впервые, может быть, играет не сильного человека, а бессильного, который ничего не может поделать ни с обстоятельствами, ни с самим собой. Когда служащие авиакомпании предлагают ему компенсацию — чтобы он забрал иск, уговаривают его закончить дело "деньгами", герой медленно достает из внутреннего кармана затертую фотографию, на которой — его погибшие родственники, и произносит короткий монолог: "Никто… никто не попросил прощения. Никто из тех, кого я тут встречал, не извинился передо мной. Я хочу просто услышать человеческое слово. Одно слово".
Очень русское кино, словом. Снятое далеко за океаном.
