"Зачастую единственное наше средство общения — это гугл–переводчик", — так официант в черном костюме и белых перчатках описывает специфику взаимоотношений с поварами в новом ресторане "Москва — Пекин". Причина понятна: местные работники кухни призваны на работу из Поднебесной, что, конечно, подразумевает аутентичность со всеми вытекающими.
"Москва — Пекин" открылся в белоколонном здании, который человек без специального образования с легкостью принимает за отреставрированный дворец, а все остальные безошибочно идентифицируют как новостройку. На самом деле это штаб–квартира нефтяной компании. Впрочем, сам ресторан дворцовой сущности соответствует не на 100%, а куда больше. На входе белоснежно улыбаются девушки в платьях, усеянных цветами, да и сам ресторан напоминает оранжерею. Орхидеи здесь на каждом углу и на каждом подоконнике, правда, детальный осмотр показал, что не все они настоящие. А еще в главном зале здесь не стулья и не кресла, а настоящие троны, ширмы с волшебными птицами, расшитые цветами скатерти, при взгляде на которые возникает единственный вопрос: а что они будут делать, если я капну? Глаза и так разбегаются, а тут еще официант увлекает гостей на экскурсию, и в ресторане обнаруживается дореволюционный рояль, несколько кабинетов и банкетный зал, в котором одних только разноцветных фарфоровых лошадей целый табун.
Меню открываешь под чуть слышную струящуюся музыку и на первой странице обнаруживаешь: "Здесь для вас мы создали место силы, атмосферу богатства и власти, чтобы поддержать высокий статус и репутацию гостей…" Надеюсь, никто, кроме меня, на это предисловие внимания не обратит, потому что чтение самого списка блюд куда увлекательнее. Меню длиной с Великую Китайскую стену, и без сторонней помощи разобраться с первого раза почти нереально: поди пойми, чем друг от друга отличаются два вида свинины, оба в кляре, и оба в кисло–сладком соусе. А ведь здесь есть еще свинина в остро–сладком соусе! Первый раздел посвящен фирменным блюдам, и здесь сконцентрировано самое дорогое, в том числе королевский краб на пару в соусе из шаосинского рисового вина (15 900 рублей), все остальные главы ценами пугают не так сильно, хотя "Москва — Пекин", безусловно, относится к нише более чем премиальных заведений. Впрочем, подобное сравнивают с подобным: утка по–пекински (5900) стоит здесь почти так же, как и в Tse Fung. Карта напитков все эти соображения лишь подтверждает: за бокал вина просят от 500 рублей, но есть и бутылка Mouton–Rothschild 1995 года за 131 тыс.
Местные официанты стоят в буквальном смысле слова навытяжку, содержание меню рапортуют бойко, но видно, что еще порой робеют. Коллапс возникает в тот момент, когда период ожидания заканчивается и на столе буквально каждую секунду начинают появляться новые тарелки, которые заполняют все окружающее пространство, причем холодные блюда чередуются с горячими. Понятно, что это в китайской традиции, которую очень чтят на кухне. Но голова идет кругом, и хочется, чтобы была какая–то мера! Вот тут–то и зашел разговор про трудности перевода. Благодаря почти безбрежному выбору заказ можно сформировать так, что китайская кухня покажется не традиционно огненно–кисло–сладкой с обилием темпуры, а легкой, свежей и сочной. Именно этим эпитетам соответствовал салат из креветок, огурцов и фенхеля с чесночно–медовым соусом и салат из белой спаржи с красной икрой и легким цитрусовым дрессингом. Салат из свиных ушек с огурцами, чили–перцем и всяческими листьями вдобавок оказался еще и хрустящим. Китайские супы благодаря киселеобразной консистенции — блюда не для всех. Но куриный суп с грибами мацутакэ — это в первую очередь просто очень концентрированный бульон. А вот суп под названием "Будда прыгает через стену" — безусловно, местная диковинка, которая удивляет не только исключительной ценой (2900), но сложностью вкуса и содержимым тарелки. Безошибочно распознаются только моллюски абалон да трепанг, но идентифицировать все остальное затруднительно: говорят, суп варят чуть ли не несколько дней.
Пекинская бэби–капуста в золотистом бульоне — на самом деле горячее овощное блюдо, а роль бульона играл желтковый соус. Размер порций и декор блюд в "Москва — Пекине" соответствуют канонам европейского fine–dining. Свиных ребрышек в чжэцзянском соусе было всего–то четыре, но мясо действительно растомилось так растомилось. А гусь по–кантонски — ближайший родственник утки по–пекински. Кожа такая же хрустящая, вот только вместо блинчиков и соуса хойсин — цитрусовый дрессинг. Отношение к настоящим китайским десертам, прямо скажем, неоднозначное, но если перевернуть последнюю страницу китайского меню, обнаруживается еще и европейское — с пожалуй даже слишком эклектичной "Павловой" (690). На тарелке чего только нет, даже сорбет из гибискуса!
Девушки в цветочных платьях, прощаясь, белоснежно улыбаются, а у меня вертится глупый вопрос: почему ресторан в Петербурге называется "Москва — Пекин"?
