Прежде чем увидеть уверенный рост экономики, российскому обществу придется преодолеть трудное препятствие — недоверие между государством, бизнесом и населением.
Тeма всеобщего недоверия и способов его преодоления то и дело возникала во время дискуссий на Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ). Нехватка доверия ощущается не только между сообществами чиновников, предпринимателей и остальных граждан, но и внутри этих сообществ. В результате растут транзакционные издержки, тормозятся перспективные, но рискованные проекты, и страдает в целом экономика.
Тему недоверия к бизнесу поднял, например, петербургский банкир Сергей Бажанов, председатель правления и основной владелец банка МБСП. По его мнению, на российском банковском рынке в последние годы наблюдается сильный кризис доверия, без которого финансовая отрасль не может существовать в принципе. "Крупные клиенты не верят банкам, межбанковские отношения за пределами первой десятки банков, по сути дела, отсутствуют сегодня", — обрисовал он безрадостную ситуацию.
Первый шаг — за государством
Алексей Кудрин, председатель совета фонда "Центр стратегических разработок" (ЦСР), представляя на форуме стратегическую программу развития России до 2035 года, отметил низкое доверие населения и бизнеса к институтам власти. "Если к президенту доверие достаточно высокое, то к суду и правительству — непропорционально низкое, меньше 30%, — констатировал он, сославшись на данные опросов. — Если правительство придумает самую умную программу действий, к ней все равно отнесутся с недоверием, имея опыт предыдущих шагов. Скажут: мы видели, как хорошие программы принимались, но не были внедрены. Больше того, после их появления были приняты противоречащие им решения. Правительство должно сделать несколько важных шагов, чтобы показать: все, что задумали, будет".
По мнению Кудрина, первым таким шагом могла бы стать приватизация крупнейших активов, принадлежащих государству. Тогда бизнес поверил бы, что государство и госкомпании больше не будут использовать административный нажим для подавления конкуренции. Сейчас такой нажим ощущается в большинстве секторов экономики.
Кроме того, государство должно сократить свои надзорно–контрольные функции, резко снизив количество проверок бизнеса, считает глава ЦСР. И главной целью проверок должна стать профилактика нарушений, а не их выявление и наказание. "У нас возник такой эффект, и на госслужбе, и в частном секторе, как уменьшение права на ошибку, потому что ошибка влечет непропорциональное наказание, — поделился наблюдением Кудрин. — Нужна серьезная декриминализация и гуманизация законодательства, мораторий на увеличение контрольных и надзорных функций государства".
Между страхоми безответственностью
Про то, что характерное для России отсутствие права на ошибку губит инициативу и препятствует развитию, говорили и другие участники форума.
Так, глава Сбербанка Герман Греф, упомянув заметные усилия правоохранителей в борьбе с коррупцией в последние 2 года, заявил, что масштаб коррупции, особенно на среднем уровне управления, остался примерно прежним, но зато резко увеличились опасения чиновников по поводу возможного преследования за ошибки. "Люди боятся принимать решения, — констатировал банкир. — Позитивная энергия сегодня придушена, а негативная ушла в глубокое подполье". Причем этот эффект распространился и на бизнесменов, которые подавлены гигантским количеством уголовных дел, возбуждаемых против них правоохранительными органами, и сдерживают свою предпринимательскую инициативу, потому что она всегда чревата ошибками. А законы в России написаны так, что ошибку и даже повод для уголовного преследования можно найти почти в любом бизнес–решении.
Но есть в России и проблема прямо противоположного свойства — безответственность чиновников, тормозящих полезные перемены своими действиями или бездействием. Как заявил тот же Алексей Кудрин, много лет работавший в правительстве РФ на должностях министра финансов и вице–премьера, все принятые за последние пару десятилетий правительственные программы были выполнены максимум на 50%, и никто за это ответственность не понес.
Надо договариваться
Проблема взаимного недоверия бизнеса и населения характерна для мира в целом, там она разрастается уже несколько десятилетий из–за глобализации и технического прогресса (см. комментарии на стр. 7). На нее наслаивается недоверие к государственным институтам, о чем красноречиво свидетельствуют, например, Brexit, недавняя отставка президента Южной Кореи Пак Кын Хе или настойчивые разговоры об импичменте президента США Дональда Трампа.
Россия погружена в эту матрицу недоверия больше других, руководство многих развитых стран называет ее геополитической угрозой и стремится выключить из глобальных экономических процессов, перекрыть доступ к внешнему финансированию и технологиям. Это мешает росту нашей экономики.
По словам Алексея Кудрина, страна должна стремиться увеличить свое участие в мировой торговле, чтобы нарастить производительность. Для этого нужна новая внешняя политика. "Мы должны научиться договариваться в современном мире, решать международные проблемы, — рекомендует глава ЦСР. — Если Россия будет замыкаться в своей зоне, то мы отстанем. Россия станет таким невнятным пятном в мировой географии товарных потоков".
Доверяй, но проверяй
Проблема недоверия стоит и на пути реализации программы Столыпинского клуба, представленной на ПМЭФ уполномоченным по правам предпринимателей при президенте России Борисом Титовым. Эта программа конкурирует с кудринской программой "Россия 2035" и сулит ускорение ежегодного роста российского ВВП с текущего уровня 1% до 3,5–5% к 2020 году и до 6% в последующие годы. Ее приветствуют большинство опрошенных "ДП" предпринимателей, потому что она предполагает масштабную поддержку производителей товаров за счет денежной эмиссии в триллионы рублей.
Противники этой идеи, среди которых, например, Герман Греф и многие известные экономисты, называют ее нереалистичной, потому что напечатанные деньги, просочившись через первичных получателей на рынки импортных потребительских товаров и валюты, вызовут всплеск инфляции и ослабление рубля. Чтобы блокировать такие перетоки, нужна целая армия контролеров, которых, в свою очередь, тоже придется контролировать. Как минимум понадобится жесткий контроль валютного рынка, что признает один из авторов программы Столыпинского клуба, академик РАН и советник президента РФ по экономике Сергей Глазьев.
“
Чтобы инновационная система была успешной, вы должны не бояться провалов. Из каждого доллара, вкладываемого в стартапы, 50 центов теряются. Я слышал, что в компанию "Роснано" приходят товарищи из органов после того, как она инвестировала в какую–то инновационную компанию, а та потерпела крах. Я ничего не знаю про инвестиции "Роснано", но могу сказать, что если бы она не теряла деньги на инвестициях, то это означало бы: ее менеджеры что–то делают неправильно. Опасность в том, что, если вас наказывают за потерю денег на инвестициях в инновации, тогда вы ничего не будете делать и потеряете уникальные возможности.
Илья Стребулаев
профессор финансов Высшей школы бизнеса Стэнфордского университета
“
С точки зрения бизнеса экономическая неопределенность — мощнейший негативный фактор. Совершенно непонятно, куда мы завтра пойдем. В глобальный мир или в самоизоляцию? Просто невозможно на базе таких постоянно меняющихся вводных принимать решения. Очень важно, на мой взгляд, развернуть ситуацию с бюджетом. Мы видим там только оборону и социалку и больше ничего. Экономика там вообще отсутствует как класс. Это убило экономический рост. Я не верю, что экономический рост отсутствует по причинам санкций или еще чего–то. Считаю, что он абсолютно рукотворен.
Рубен Аганбегян
председатель наблюдательного совета банка "ФК Открытие"
“
В последние годы из–за глобализации и технологий рост благосостояния компаний перестал совпадать с ростом благосостояния населения. Роботизация и автоматизация рабочих мест помогли этому процессу. Это привело к напряжению в обществе. Киберугрозы и защита персональных данных тоже оказались вызовом для доверия к бизнесу. Есть проблемы и внутри компаний, когда технологично–оптимистичному руководству противостоит реалистично–пессимистичная основная масса сотрудников. То есть мы видим многогранное давление на доверие общества к бизнесу и бизнеса к бизнесу, такую 3D–модель падения доверия по многим направлениям.
Игорь Лотаков
управляющий партнер PwC в России
