В корзинке, которую Игорь Сечин подарил Алексею Улюкаеву, лежало все российское правосудие

Постановку "суд над взяточником–министром" декорировали "колбасной корзинкой" — именно ее глава "Роснефти" Игорь Сечин поднес бывшему министру экономического развития Алексею Улюкаеву перед арестом в качестве подарка. О корзинке мы узнали из расшифровки записывающих устройств, говорят, что под ней и понималась взятка.

Раньше и прокурор, и сам Улюкаев упоминали о сумке. Два миллиона долларов наличностью — физически ощутимая груда денег, даже стодолларовыми купюрами. Весит килограммов двадцать. Незаметно положить ее на дно корзинки сложно, разве что это большая бельевая корзина. Но при виде Игоря Сечина, торжественно вносящего полную бельевую корзину колбасы, Алексей Улюкаев наверняка бы что–то заподозрил. Как минимум бы удивился, что отразила бы запись.

Но корзинка точно была. Фигуранты упоминают ее не раз. Колбасу из дичи Сечин и правда всем дарит — с кокетливой этикеткой "От Иваныча": охотится часто, а сам съесть, видимо, не успевает. Поэтому как бы то ни было, а новым фразеологизмом "угостить колбаской" в значении "подставить, спровоцировать" речь чиновников и публицистов Игорь Сечин обогатил. Возможно, были и сумка, и корзинка. То, что в разговоре сумка не упоминается, не должно вводить в заблуждение. Чиновники не такие идиоты. Если бы даже Игорь Сечин попытался — для верности — вслух намекнуть на принесенные деньги, экс–министр бы точно насторожился.

Но то, что глава "Роснефти" вообще приготовил в подарок эту несчастную колбасу, означает, что он хотел бдительность визави усыпить, а свои намерения — замаскировать. А это явный признак провокации.

Железных доказательств после обнародования расшифровок не появилось, но появился разговор о допустимости подобных действий. Даже если исходить из того, что Алексей Улюкаев действительно требовал взятку.

Перед нами необычная инкарнация все того же старого и неподдающегося вопроса, который когда–то задали нам братья Вайнеры, а вслед за ними режиссер Станислав Говорухин: должен ли был Жеглов подкладывать Кирпичу кошелек в карман? В России большинство на этот вопрос отвечает однозначно: вор должен сидеть в тюрьме, и неважно, каким способом его туда упрячут. Эта заповедь стала базовой не только для судебных и правоохранительных органов (бывает, подтасовывающих протоколы задержаний, бывает, фабрикующих дела и подбрасывающих наркотики — в высших, разумеется, интересах), но и для обывателей и для высшего руководства страны.

Шарапов оказался прав: так закон легко превращается в кистень. Но и Жеглов прав — народу–то нравится. Дело, возможно, в фигуре Владимира Высоцкого, которого и без кино любили, и сыграл он мощно, невольно превратив антигероя в героя. Игорь Сечин по уровню харизмы до Высоцкого, конечно, не дотягивает, и, окажись он в роли Жеглова, большинство, может, и приняло бы позицию Шарапова. А так — тем хуже для Улюкаева.