Воинственная риторика, в которую ударился Владимир Путин в последние дни, убеждает и россиян, и иностранцев в том, что мы будем делать в случае войны. Но ничего не говорит о том, что мы будем делать, если войны не случится.
В последнюю неделю перед днем голосования на президентских выборах президент и кандидат в президенты Владимир Путин сделал больше для рассказа о своей программе, чем за весь предыдущий год. В соцсетях появились один за другим сразу два фильма, основанных на путинских интервью, а сам глава государства выпустил еще одно, официальное интервью американскому телеканалу NBC.
Цитаты из всех трех произведений телеискусства широко разлетелись по Рунету. Самым мощным стало, пожалуй, заявление Владимира Путина о том, что если кем-то будет принято решение уничтожить Россию, то она, Россия — то есть сам Путин, конечно же, — ударит в ответ и это для всего мира, для всего человечества будет глобальная катастрофа, но нас это не волнует, потому что мир, в котором не будет России, нам просто не нужен.
Понятно, что, если глобальная катастрофа для всего мира, значит, имеется в виду ядерный удар. По-другому глобальную катастрофу не устроить. И под целью ответного удара — это тоже понятно — подразумеваются США.
Этот тезис Путин повторяет везде на разные лады. В интервью NBC он подробно рассказывает о том, что ядерный удар Россия может нанести и первой, если на нее нападут так, что возникнет угроза существованию государства.
В такой агрессивной активности перед выборами некоторые наблюдатели рассмотрели попытку привлечь избирателей на выборы — считается, что фактор высокой явки очень важен для Кремля, и почему бы не попытаться привлечь людей военизированной игрой? Никакого выбора не предполагается: все поколения, если их поставить в определенные условия, намекает президент, ведут себя героически и сегодняшние молодые люди не исключение. То есть он не сомневается, что все россияне, включая женщин и детей, с удовольствием мысленно примеряют на себя форму "пехотинцев Путина" и, если что, без раздумий устроят кому надо глобальную катастрофу.
Но проблема не в угрозах. Наверняка любой президент любой страны, обладающей ядерным оружием, даже американский, если его спросить: "Что мы будем делать, если на нас нападут?" — ответит: "Мы ударим в ответ". Ну, может, не в таких выспренних выражениях.
И Путин не сказал ничего, что не могли бы сказать другие кандидаты в президенты с заметным рейтингом. Так не сказали бы, наверное, Григорий Явлинский и Ксения Собчак, но и Владимир Жириновский бы точно так же рассуждал о ракетах и ударах, и Павел Грудинин. Такая уж у нас скудная политическая повестка.
Проблема в том, что перед выборами кандидаты говорят о своих планах и взглядах на будущее и у Владимира Путина, судя по всему, есть только один план — и он связан с ядерной войной.
Если на нас нападут США, мы заставим мир страдать; хорошо, но Путин не рассказывает о том, что будет, если на нас — ну вдруг, может же такое быть? — не нападут и чем мы займемся, если войны не случится.
С неохотой отвлекаясь от угроз, обвинений и фронтовых историй, о мирном будущем страны Владимир Путин говорит мимоходом и общими фразами: Россия приобретет динамику развития, будет укреплять единство, пользоваться достижениями технологической революции.
Да, жанр интервью предполагает ответы на вопросы, но и по президентскому посланию Федеральному собранию 1 марта было видно, что ракеты занимают его куда больше, чем бытовые вопросы. Вообще-то он ничем не рискует: вероятность ядерного удара что с одной, что с другой стороны сейчас, скажем так, никак не больше, чем во времена холодной войны. Можно впечатлить и мобилизовать все население страны, поставить его под ружье, заставить ждать нападения, но план Б на случай, если нападения не последует, у нас, кажется, очень расплывчатый.
