О будущем мировой экономики, в которое возьмут не всех

Вы топ–менеджер промышленной компании, за окном 2035 год. В цехах холодно и одиноко — простых работяг на конвейере не осталось: вокруг одни роботы. Из живых людей — только креативный отдел, да и тот работает с Бали на аутсорсе.

Экономистов уволили лет десять назад, теперь спрос на продукцию анализирует компьютер, у которого в режиме реального времени есть доступ ко всем точкам сбыта. Беспилотный транспорт заказывает тоже он, и все детали, и сырье, и вообще все, что нужно для производственной цепочки.

Положа руку на сердце, совсем нет гарантий, что и сами вы — не искусственный интеллект.

Все за вас посчитано

Шутки шутками, а в Amazon уже заменяют высокопоставленных менеджеров автоматическими системами. Компьютеры лучше людей знают, что и когда покупать, когда предлагать сделку и когда этого делать не следует. "Эти алгоритмы, охватывающие тысячи входных сигналов, всегда оказываются умнее любого человека", — говорил в июне бывший топ–менеджер Amazon Нил Экерман (правда, сам он без работы не остался и теперь помогает Johnson & Johnson).

То, что сейчас происходит в крупных технологических корпорациях, в ближайшие десятилетия должно изменить всю мировую экономику. Промышленные предприятия будут включены в единую информационную систему, где учитывается все — и конечный спрос, и ситуация у поставщиков, и пробки на дорогах.

"Это не только снижает транзакционные издержки и сводит к минимуму человеческие ошибки, но и, что самое главное, предельно сближает производство и потребление. По сути, эта схема будет обеспечивать производство конкретного товара под заказ конкретного потребителя. Человек будет запускать активную цифровую модель своего будущего автомобиля, которая сама будет в нужной последовательности заказывать детали для своей сборки и оповестит владельца, когда и где ее можно забрать", — рассказывает системный архитектор блокчейн–платформы Apla Александр Болдачев.

Первый шаг на этом пути — прогнозировать поломки. Например, знать, в каком состоянии находится промышленное оборудование и какую деталь заменить, чтобы сэкономить на ремонте. Интеллектуальная система может делать это за считаные минуты. General Electrics, внедрив такой подход в подразделение GE Aviation, смогла в 7 раз сократить расходы на техобслуживание.

Возвращение к мануфактурам

Еще одна тенденция, на которую указывают специалисты, — платформизация. Как Uber создал платформу для заказа такси, так же и промышленники создадут платформы, где можно будет заказывать самые разные изделия. Это откроет доступ небольшим компаниям, которые будут заниматься исключительно разработкой новых продуктов.

"Большая часть производств сконцентрируется на площадках так называемых контрактных производителей, специализирующихся на определенной товарной группе. К примеру, в будущем завод по производству самолетов Boing с таким же успехом сможет собирать аппараты других моделей и марок из примерно однотипного набора комплектующих", — говорит Мария Савельева, директор по логистике и развитию бизнеса TPV CIS. Подобный подход, известный как "Фаблесс" (отсутствие фабрики), уже сейчас активно используется в микроэлектронике.

При этом в сегменте массового потребления компании, возможно, вообще уйдут от концентрированного производства. Вместо этого будут развиваться сети небольших производственных точек, основанных на использовании 3d–печати.

"3d–принтер — это не средство производства, это средство доставки, — уверен Игорь Рождественский, директор консалтинговой компании Martal SPb. — Сейчас мой заказ летит через весь мир, а возможна другая модель: я отправил заказ — и прямо на пункте доставки его напечатали. В каком–то смысле мы начинаем возвращаться к мануфактурному производству. Когда вам будут нужны сапоги, вы пойдете на улицу сапожников, только находиться она будет в Интернете".

Промышленная контрреволюция

Отечественные промышленники воспринимают революционные события на мировых рынках сдержанно. В конце концов для тяжелого машиностроения деталь на 3d–принтере точно не напечатаешь — с этим даже и футурологи согласны.

"Можно как–то более–менее достоверно рассуждать, какие технологии будут работать через 3–5 лет, все остальное — уже фантазия, — говорит генеральный директор Кировского завода Георгий Семененко. — Смартфоны еще 10 лет назад были дорогие и малопроизводительные, а сейчас меньше чем за $100 можно купить отличный смартфон, раздать каждому работнику и в реальном времени выдавать задания и чертежи".

"В 1998 году промышленность принципиально не отличалась от того, что есть сейчас, разве что станки стали более автоматизированными, — напоминает Максим Соболев, руководитель индустриального парка Greenstate (проект концерна YIT). — Для принципиальных изменений требуются существенные инвестиции, которых сейчас нет. Будут, конечно, и заводы–автоматы, появятся новые отрасли, но в традиционных отраслях изменений я не ожидаю".

Российские компании медлят с инновациями, потому что у них нет лишних денег, а значит, нет права на ошибку, считает Денис Касимов, основатель Clover Group (занимается предиктивным анализом). "Они не могут эту трансформацию провести, не увидев сперва, как это сделают другие, не обдумав несколько лет, прежде чем сделать этот маленький шажок", — говорит эксперт.

Главное, чтобы, когда промышленники надумают создавать платформы или оцифровывать производственную площадку, не было слишком поздно. Ведь и без футурологов ясно, что в будущее мировой экономики возьмут не всех.