Guns and roses. Покупатели российского оружия расплачиваются пальмовым маслом и каучуковой крошкой

Доклад Trends in international arms transfers 2018 ("Тренды международных продаж вооружений") Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI) принес удивительное известие о состоянии российского экспорта вооружений. Мировой оружейный рынок с 2014 по 2018 год вырос в денежном выражении почти на 8% в сравнении с предыдущей пятилеткой и на 23% в сравнении с показателями 2004–2008 годов, но российское присутствие на этом рынке сократилось.

Россия пока остается на 2–м месте среди мировых продавцов оружия (на первом — США, занимающие 36% рынка). Но за минувшие 5 лет экспорт оружия made in Russia уменьшился на 17%. За то же время Штаты увеличили свой экспорт военной продукции на 29%, а Франция — на 43%. Более того, аналитики Jane’s Information Group утверждают, что сокращение закупок российских вооружений — глобальный тренд, к 2020–му объем наших продаж упадет до $6,85 млрд, потеряв еще 17% от доли рынка. В этом случае оружейным бароном №2 окажется Франция.

Самое неожиданное в этих новостях, конечно же, то, что пришли они в то время, когда анимационные фильмы об успехах российского wunderwaffe показывают чуть ли не из каждого утюга. При этом главные мировые покупатели оружия находятся именно в том регионе мира, где идут активные боевые действия, то есть на Ближнем Востоке. Что, в общем, вполне логично. Более того, именно ближневосточные страны обеспечили общемировой рост закупок вооружений, в то время как во всех остальных регионах активность покупателей сократилась. Парадоксально, но именно тот горячий (в прямом и переносном смысле) рынок российским оружейникам пока не удается завоевать.

В этом регионе у России всего два основных клиента — Ирак и Египет. Но главные покупатели продукции российского ВПК — это Индия (27% от общего объема продаж), Китай и Алжир (которые вместе обеспечивают другие 27% продаж). Есть еще Венесуэла, однако эта страна любит покупать российскую боевую технику, но не может за нее расплачиваться.

Изучив итоговую статистику Федеральной таможенной службы за 2018 год, мы увидим любопытную зависимость. Значительный (на 11%) рост экспортных продаж российской техники и оборудования сочетается с не менее значительным падением экспортной цены на это же самое оборудование и машины. Объяснений тут может быть два. Или отечественная техника (в том числе боевая) продается по самым низким ценам, или вообще отдается бесплатно. Или поставки оплачиваются по полной стоимости, но так, что платежей никто не видит.

С другой стороны, такой покупатель российских боевых самолетов, как Индонезия, вообще предпочитает рассчитываться за истребители "поколения 4+" не деньгами, а товарами своего производства — пальмовым маслом и каучуковой крошкой. В прошлом году эти чрезвычайно актуальные для отечественного потребителя продукты закрыли половину миллиардного (в долларах) контракта на поставку в Индонезию 11 истребителей "Су–35". Зато Индия готова платить, но не долларами, а рупиями, потратить которые можно разве что на то же самое масло.

Впрочем, еще одной — и самой неприятной — причиной постепенного сокращения российского экспорта оружия может быть трансформация самого рынка военной техники. Самый быстрорастущий сегмент здесь — это не танки, не пушки и даже не зенитно–ракетные комплексы. Платежеспособные покупатели больше всего интересуются роботизированными боевыми системами, а также средствами разведки, управления и связи. То есть вооружениями, производство которых не требует специальной исключительно военной промышленности, заточенной под выпуск тяжелых боевых машин. Например, за последние 5 лет Израиль увеличил свое присутствие на оружейном рынке на 60% — благодаря мировому лидерству в производстве беспилотных систем.

Впрочем, рассуждая об объеме зарубежных продаж российского военно–промышленного комплекса, надо помнить, что речь идет о $8–9 млрд в год. Сельскохозяйственная отрасль России экспортирует втрое больше. При меньших рекламных затратах.

Дмитрий Прокофьев, экономист