Оказывается, за прошедший год в России буквально растворились в воздухе больше миллиона человек. 158 тыс. из них были безработными, а 891 тыс. занимались трудом по найму или самостоятельно. Больше не занимаются. И работу не ищут. Они просто исчезли. Но этого никто не заметил.
Росстат не заметил потери бойца
Согласно определению, используемому в статистике, рабочая сила — это "часть населения, обеспечивающая предложение рабочей силы для производства товаров и услуг". Иначе этот показатель называют "экономически активным населением" и включают в него всех занятых и безработных. То есть, например, неработающие студенты и пенсионеры сюда не попадают. А самозанятые граждане, вяжущие носки на дому и продающие их через интернет, или репетиторы с нянями — вполне.
Согласно данным Росстата, на 1 января 2019 года численность рабочей силы в России составляла 74 млн 896 тыс. человек. Это на 950 тыс. человек меньше, чем в январе 2018–го. Еще более впечатляющая разница получится, если взять год с апреля по апрель — минус 1 млн 49 тыс. Ну а если сравнить январь 2019–го с декабрем 2018–го, то разрыв окажется и вовсе пугающим: минус 1,4 млн человек! Это, на минуточку, почти 2% от общего числа работников в РФ!
В том, что показатель "плавает" от месяца к месяцу, нет ничего странного. Ежемесячно тысячи одних людей впервые устраиваются на работу и проявляются в экономике, а тысячи других выходят на пенсию (речь о тех, кто не продолжает при этом работать) или вовсе покидают сей бренный мир. Кто–то счастливо становится рантье, избавляясь от необходимости работать, а кого–то жизнь выдавливает на обочину, списывая со всех счетов. Также обычное дело — провал численности рабочей силы в начале года. Например, разрыв между январем 2018–го и декабрем 2017–го составил 643 тыс. человек. Между январем 2017–го и декабрем 2016–го — 730 тыс. Еще годом ранее — вообще 957 тыс.! Но все–таки до полутора миллионов пока что не доходило ни разу. Так что случилось? Первое побуждение, разумеется, — списать все на несовершенство методов подсчета. И частица истины в этом имеется.
"Наши статистические органы, впрочем, как и статистические органы большинства современных государств, с трудом считают экономическую активность населения, — отмечает профессор СПбГЭУ Николай Межевич. — Они видят прежде всего то, что лежит на поверхности. Если вспомнить СССР, то там на поверхности лежало буквально все. Например, Бродского судили как тунеядца за то, что у него не было записи в трудовой книжке. Сегодня мы понимаем, что запись в трудовой книжке и реальная экономическая активность — это вещи, не всегда пересекающиеся. Человек может по трудовой книжке быть зарегистрирован на низкостатусной работе в Улан–Удэ, а реально быть долларовым миллионером в Москве".
Дотянулись клятые девяностые…
Да, Росстат не тянет на Большого Брата, который держит на карандаше всех и каждого. Но глобальные тенденции он все–таки фиксирует достаточно точно, пусть и не с точностью до четвертого знака после запятой. Директор аналитического департамента компании "Локо–Инвест" Кирилл Тремасов, который одним из первых обратил внимание на негативную статистику по рабочей силе, считает, что в основе всего лежит демография.
"Это абсолютно ожидаемый эффект, о нем было известно еще несколько лет назад, — пояснил он корреспонденту "ДП". — Речь о так называемых демографических волнах. В 2017 году очередная волна развернулась и пошла вниз. Соответственно, в 2018–м тоже было сокращение рабочей силы, хотя и не в таких масштабах. А теперь оно ускорилось".
Речь в данном случае не о сокращении рождаемости (хотя в I квартале 2019 года в России родилось на 35,7 тыс. человек меньше, чем за первые 3 месяца 2018–го). Точнее, о сокращении, но не нынешнем. Рынок труда настигают отложенные последствия 1990–х, когда детей появлялось мало. Кстати, шоковая терапия экономических реформ того времени виновата в этом лишь отчасти. Демографические волны идут с самой войны, ритмично давая о себе знать примерно раз в 20 лет.
В состав рабочей силы статистики включают людей с 15–летнего возраста (так как подростки уже имеют право законно устраиваться на неполный рабочий день). Ну а самый активный "призыв" происходит среди 22–25–летних, когда они окачивают высшие учебные заведения и начинают строить карьеру. Соответственно, сейчас на учет должны попадать юноши и девушки 1994–2004 годов рождения. Которых по объективным причинам рождалось значительно меньше, чем могло бы.
Серые будни
Но дело не только в том, что людей становится меньше физически. Многие прячутся от статистики вполне осознанно. "Может быть, падение экономики последнего периода повлияло на то, что кто–то принял решение уходить в самозанятые и при этом не "выходить из сумрака", — предполагает заместитель генерального директора кадрового агентства "Персонал Интеграция" Александра Осьминина. — А может быть, это связано с работающими пенсионерами, которым перестали платить прибавку к пенсии. Вот они и перестали показываться. Это довольно большое количество".
Хотя статистики должны учитывать самозанятых в составе рабочей силы, на практике сделать это довольно трудно. В рамках экспериментального закона о самозанятых по состоянию на конец мая решились "появиться на радарах" и платить налоги всего около 74 тыс. человек, обеспечивающих себя без трудоустройства.
Вполне возможно, что подводная часть айсберга тем временем увеличивается гораздо быстрее. В наследство от 1990–х нам досталась не только демографическая яма, но и способность изобретать поистине гениальные варианты серых схем трудоустройства и ведения бизнеса.
Косвенно эту тенденцию подтверждает и то, что уровень безработицы не спешит падать пропорционально уменьшению численности рабочей силы. Хотя это было бы логично — чем меньше людей занято в экономике, тем слабее конкуренция за рабочие места. Однако в первые 4 месяца 2019 года безработица сократилась буквально на доли процента.
О пенсионерах, которые вынуждены продолжать работать, чтобы обеспечить себя, тоже забывать не стоит. Государство настроено по отношению к ним не слишком дружелюбно — с 2016 года им перестали индексировать пенсии. Что открывает наиболее предприимчивым прямую дорогу в тень.
"Был человек профессором университета, а потом ушел работать частным репетитором. И с экономической картинки он исчез. Хотя в экономике присутствует", — приводит один из вариантов Николай Межевич.
"Я не вижу каких–то страшных событий 2018 года, которые вынудили бы людей массово уходить в серый сектор, — сомневается Кирилл Тремасов. — Допускаю, что в принципе такое возможно. Но демографию нельзя отбрасывать, она играет важную роль".
Еще более важную роль играет сочетание всех трех факторов — демографии, ухода в тень работников и проблемы работающих пенсионеров. Если по поводу первого из них можно разве что философски вздыхать, то с остальными явно пора что–то делать. Чтобы миллионы не продолжали растворяться в статистическом тумане.
