Невысокий двухэтажный особнячок на Итальянской, 13, в Петербурге знают, думается, решительно все — как здание Театра музкомедии. В общем–то на протяжении последней сотни лет так оно и есть. Но построен этот дом был в 1799 году для исключительно значимой персоны — купца Ивана Лазаревича Лазарева, потомка армянских князей, доверенного лица императрицы Екатерины II. Иваном Лазаревичем Лазаревым он стал, разумеется, далеко не сразу — изначально имя его звучало как Ованес Агазарович Лазарян.
Князь, не меньше
Княжеский статус род Лазарянов потерял давно, ещё в начале XVII века, когда персидский шах Аббас I, прозванный в Персии Великим, а в Армении — Ужасным, захватил их родовые земли в Старой Джуге, недалеко от Нахичевани, а населявших их жителей, невзирая на социальный статус, угнал в полон. На протяжении нескольких поколений представители этой семьи оставались в Персии на правах пленников. Впрочем, пленников почётных: грамотных и разумных людей персидские шахи ценили, так что Лазаряны подчас занимали важные должности при дворе, заведуя различными министерствами, отвечая за чеканку монеты и так далее. Некоторые даже шахскими визирями ухитрились стать. Не был исключением и отец Ованеса — Агазар Лазарян, выполнявший деликатные дипломатические поручения легендарного "персидского Наполеона" — Надир–шаха. Его задачей было, в частности, поддерживать неофициальные отношения с Россией, обеспечивая "аварийный" дипломатический канал и снабжая шаха достоверной информацией.
Впрочем, высокий статус подразумевает и определённые последствия в случае форс–мажорной ситуации. Когда Надир–шах в 1747 году был убит заговорщиками, Агазару Лазаряну пришлось бежать из страны, чтобы, как говорится, не попасть под топор новой власти. Причём вместе со всей семьей, включая родных и двоюродных братьев, потому что пострадать мог весь род целиком. Бежал он, разумеется, в Россию. Сперва Лазарян обосновался в Астрахани, обжился, восстановил связи с купеческими кругами покинутой им Персии и начал торговать дорогими восточными тканями — персидскими, индийскими, китайскими, потом, когда бизнес пошел в гору, — перебрался в Москву. А там и сыновья подросли — Ованес, Хачатур и Минас. Каждый из них получил отличное для того времени образование и отправился в один из крупных российских городов — развивать отцовское дело, основывать филиалы его торгового дома. Ованес по праву старшего сына выбрал для себя столичный Петербург.
Связи решают всё
Столичный рынок предметов роскоши, на который нацелился сын Агазара, называвший себя уже не Ованесом, а Иваном, и не Лазаряном, а Лазаревым, оказался совершенно не таким, как по России в целом. Удивить местную публику дорогими восточными тканями было практически невозможно. И сын бывшего персидского дипломата быстро сменил профиль — занялся торговлей драгоценными камнями и изготовлением ювелирных изделий. В принципе, ювелиров в городе на Неве тоже хватало, но тут Ивану Лазаревичу повезло: он познакомился и подружился со швейцарцем Жеремией Позье, придворным ювелиром. А тот познакомил его со всеми значимыми людьми столицы. В частности — с царским фаворитом Григорием Орловым.
Надо сказать, что, когда Лазаряны бежали из Персии, покидали они её отнюдь не с пустыми руками. В частности, среди прочего ценного имущества прихватили они и одно из коронных сокровищ Надир–шаха, алмаз Дерианур, украшавший трон владыки. Найти покупателя на такую "горячую" драгоценность было нелегко, однако Иван Лазаревич ухитрился это сделать — продал камень Орлову. А тот в свою очередь подарил его императрице. Денег за легендарный алмаз Лазарев запросил совсем немного — если сравнивать с действительной стоимостью камня, разумеется. А вот дивиденды получил колоссальные — был введён в высший круг придворных, представлен Екатерине II, стал её придворным ювелиром. И обосновался при дворе настолько прочно, что, даже когда звезда графа Орлова закатилась, позиций Лазарева это не поколебало. Напротив, он стал одним из доверенных лиц императрицы, выполнявших её ответственные поручения.
Советник Госбанка
В частности, довелось купцу Лазареву заниматься реорганизацией российской денежной системы — налаживать чеканку медных и серебряных денег в разных городах Российской империи. От этой работы напрямую зависело благополучие российской государственной казны, но выполнял её Иван Лазаревич практически без какого бы то ни было контроля сверху. И, что характерно, выполнил блестяще. В 1774 году роду Лазаревых было даровано российское дворянство, а сам советник государыни стал советником Государственного банка России.
Не забывал он и собственного бизнеса. Помимо ювелирного дела были у него стекольные заводы и золотые прииски, солеваренные производства и горные разработки в девяти губерниях Российской империи.
А в столице принадлежало ему несколько домов, причём в самом центре — на Невском, на Миллионной, на Итальянской. Собственно, дом на Итальянской был последним из тех, что выстроил придворный ювелир на своем веку. В 1799–м он отметил новоселье, а в 1801–м тихо скончался в своём новом особняке.
Единственный сын Ивана Лазаревича — Арутюн — погиб в Русско–турецкую, в 1791–м, так что наследниками его стали братья. Им досталось и многомиллионное состояние, и обязанность во исполнение воли покойного приложить все возможные усилия к благоденствию армянской общины в России.
