Год назад, когда ведущие страны стали "закрывать" свои экономики в надежде замедлить распространение коронавирусной инфекции, большинство экспертов говорили о наступлении новой Великой депрессии.
Сейчас, когда по всему миру ускоряется вакцинация и надежды на завершение пандемии выглядят вполне реальными, можно констатировать, что этот прогноз не сбылся. В 1930–1932 годах в США и Западной Европе ВВП сократился на 31–33%, безработица достигла 24–29% трудоспособного населения, а оборот международной торговли снизился на 65%; по итогам 2020–2021 годов американская экономика вырастет на 2,5% к уровню 2019-го, европейская сократится на 2,4–2,5%, а глобальный товарооборот в 2020-м просел "всего" на 5,3%. Но есть сфера, в которой последствия кризиса оказались очень значительными — и, вероятно, не будут преодолены в ближайшие годы.
Речь идёт о динамике инвестиций в основной капитал, причём как в страновом и региональном, так и в отраслевом разрезе; оценка складывающихся здесь трендов особенно актуальна для России, руководители которой постоянно ставят цели то доведения доли инвестиций в ВВП до 25%, то привлечения новых частных капиталовложений, то расширения государственных. Не касаясь непосредственно российских планов, обратим внимание на самые общие новые тренды.
Гимн перераспределения
Прежде всего бросается в глаза стремительный спад прямых инвестиций в зарубежные проекты, происходящий практически повсюду. По результатам 2020 года глобальный объём осуществлённых прямых иностранных инвестиций (ПИИ) сократился на 42%, до $859 млрд, что в сопоставимых ценах соответствует показателям 1997-го. Предполагается при этом, что в 2021 году снижение инвестиционной активности продолжится и ПИИ упадут ещё на 6–10%. При этом самым сильным оказался удар по развитым странам: инвестиции в США упали на 49%, в страны ЕС — почти до нуля. Полностью остановился приток иностранных капиталов и в страны с переходной экономикой, включая Россию. Наиболее успешно кризис прошли в Юго-Восточной Азии, где спад составил всего 4%; по итогам 2020 года в развивающиеся экономики направлялось 72% всех ПИИ ($616 млрд), что стало максимальной долей за всю историю наблюдений. Инвестиции наиболее активно притекают в индустриальные производства, ориентированные на экспорт, — и этот тренд сохранится в ближайшие годы прежде всего из-за масштабного стимулирования конечного спроса в Западной Европе, Японии и США.
Между тем динамика ПИИ не должна вводить в заблуждение, так как весь их объём за прошлый год остаётся существенно ниже, чем объём инвестиций в основные фонды, осуществлённых в одних только США в течение самого катастрофичного для их экономики II квартала 2020 года ($1,05 трлн). При этом уже в III квартале объём инвестиций превысил показатель начала 2020 года, тогда как после кризиса 2008-го для возврата к докризисным показателям потребовалось почти 6 лет. Ситуация в зоне евро была хуже — там объём инвестиций в основной капитал ещё только приближается к показателям I квартала прошлого года, но нужно учитывать, что восстановление до уровней 2007 года потребовало здесь 9,5 лет. В любом случае не вызывает сомнения тот факт, что общие объёмы внутренних инвестиций в богатых странах в ходе пандемии не сократились существенным образом (это относится и к России, где они, согласно предварительным оценкам, упали на 1,4%); главная проблема состоит скорее в том, как они перераспределились между отдельными секторами экономики.
Абсолютные рекорды
Наиболее серьёзно пострадали, как можно было предположить, сфера пассажирского транспорта, гостиничный сектор, туризм и развлечения, а также непродуктовый ретейл и офисная недвижимость. Поставки самолётов Boeing упали на 58,7% в 2020 году, составив всего 157 штук (для сравнения: в 2018-м показатель достигал 806 единиц). Вложения в строительство новых нежилых помещений в 20 крупнейших американских городах сократились на 27%, и спад может продолжиться, так как многие крупные ретейлеры разорились и вышли из бизнеса. Средняя заполняемость гостиниц в США в 2020 году составила 43,2% против 62–64% в предшествующие годы (во Франции, главной туристической стране Европы, показатель упал ниже 30%), и инвестиции в сектор сжались почти на 70%. Значительным оказалось также снижение капиталовложений в нефтяную промышленность и добывающий сектор в целом. Напротив, резко выросли инвестиции в компьютерные и телекоммуникационные технологии, новые программные продукты, фармацевтику и медицину, службы доставки, а также (что продолжается уже несколько лет) в альтернативную энергетику (включая производство электромобилей).
В США был заметен приток инвестиций в жилищное строительство, растущее вследствие снижения ставок по ипотеке до рекордно низких уровней (2,15% годовых по 15-летнему кредиту). На мой взгляд, ситуация не изменится и в текущем году — даже оживление инвестиций в нефтедобычу не будет стремительным по причине явного избытка мощностей. Важнейшей чертой 2020–го, по моему мнению, стала утрата корреляции между инвестициями в реальное производство и вложениями в ценные бумаги компаний соответствующих секторов. Так, например, те же нефтедобытчики и энергетики сократили вложения в свой бизнес на 5–15%, но при этом акции крупнейших компаний сектора потеряли в течение прошлого года от 18 до 41% своей стоимости. Банки вынуждены были существенно увеличить расходы как на новые технологические решения, так и на содержание филиальной сети с учётом ковидных ограничений — но их акции подешевели на 15–43%. Компании по производству программного продукта, мессенджеры, производители микрочипов и компьютеров подорожали весьма существенно (Google вырос на 28%, Facebook — на 30%, Microsoft — на 48%, Apple — на 77%, а Zoom — на 425% за год), в то время как компании мобильной связи и интернет-провайдеры практически не изменились в цене.
Абсолютным рекордсменом года стала компания Tesla, чьи акции взлетели на 722%. По итогам года капитализация американского фондового рынка увеличилась на самую большую сумму в истории — $13,2 трлн, или почти на 70% ВВП Соединённых Штатов; рост фондового рынка превысил объём прямых инвестиций в основной капитал почти в 3,6 раза, хотя в среднем за последние 20 лет фондовый рынок прирастал лишь на 28–40% от объёма реальных финансовых вложений в экономику.
Перелом не за горами
Насколько устойчивым окажется экономический рост в 2021–2023 годах? Восстановятся ли инвестиции в пострадавшие отрасли? Не скорректируются ли фондовые рынки? Смогут ли центральные банки и далее поддерживать конечный спрос? Что произойдёт на рынках сырья и насколько успешным окажется развитие периферийных стран на основе привлечённых инвестиций? На эти вопросы сейчас сложно дать ответы, однако несколько трендов нужно иметь в виду.
Пандемия резко изменила соотношение портфельных и прямых инвестиций: вложения сейчас делаются не столько в реальные результаты компаний или сектора, сколько в их перспективность на горизонте 3–10 лет. Ближайшие годы наверняка принесут хорошие результаты для тех отраслей, которые ощутили наибольший удар в 2020-м, — кроме офисной недвижимости, восстановление которой как сектора может вообще не состояться в связи с развитием удалённой занятости. Судя по всему, ушедший год стал переломным для возобновляемой энергетики — даже если цены на нефть и иные виды сырья продолжат рост, нефтегаз больше не будет привлекать столь крупных инвестиций, как раньше. Вложения в фармацевтику и биотехнологии останутся одними из самых выгодных и быстрорастущих на протяжении всех 2020-х годов. И, что немаловажно, наступившее десятилетие будет временем массового появления стартапов, которые на всё более ранних стадиях развития станут активно скупаться крупными компаниями соответствующих секторов. Но это уже отдельная история, которую сегодня мы не сможем затронуть.
