Изучать новейшую историю своей страны необязательно по учебникам. Многое понять и осмыслить можно из фильмов, выходивших на экраны 60, 80 или 100 лет назад. Отправившимся по этому пути поможет новая книга историка советского кино Армена Медведева.
Весной этого года Киноведческая артель 1895.io выпустила книгу — "Сослагательное наклонение. Беседы по истории отечественного кино". Этот сборник лекций киноведа, историка кино Армена Медведева, прочитанных во ВГИКе, — дань памяти учеников своему профессору и путеводитель по советскому кино от Кулешова и Эйзенштейна до Тарковского и Герасимова, наполненный не только фактами, именами, цифрами, названиями фильмов, но и личными воспоминаниями и ощущениями.
Ключ с правом передачи
Армен Медведев (1938–2022) был значимой фигурой отечественного кино. В начале 1960–х возглавлял Бюро пропаганды советского киноискусства СК СССР, в разное время был главным редактором журналов "Советский фильм" и "Искусство кино", почти все 1990–е — один из самых тяжёлых периодов в истории нашего кино — руководил Госкино РФ, в 2002 году стал бессменным президентом фестиваля "Окно в Европу" и в течение нескольких десятилетий преподавал во ВГИКе.
В предисловии, написанном Султаном Усувалиевым — одним из учеников Армена Медведева и редактором–составителем "Сослагательного наклонения", есть важные слова, которые становятся ключом к основному тексту: "Кто есть Армен Медведев? Мастер по истории отечественного кино. Мастер иронии. Мастер беседы. Не страж драгоценностей и не хранитель музея. Он — хранитель очага. Его история кино — это история людей, объединённых Делом. Где можно подышать воздухом картин. Войти в эйзенштейновский “Октябрь” и проверить тяжесть Будды. Собрать линии судеб (страны, мастеров, картин) и связать со своей. Где каждый фильм — загадка". И это действительно так: в своих лекциях Армен Медведев демонстрировал живой, непосредственный взгляд на историю нашего кино, на те события и кинопроцессы, свидетелем, наблюдателем или непосредственным участником которых оказывался он сам. Это легко ощутить благодаря скрупулезной редакторской работе: устная речь — ироничная, выразительная, очень пластичная, покоряющая своим обаянием и точностью формулировок, — передаётся максимально точно, как будто и правда звучит здесь, рядом, когда читаешь этот текст.
Важнейшее из искусств
Беседы (именно так определяют способ рассказа создатели сборника) выстроены по хронологическому принципу и охватывают период с 1920–х по конец 1960–х. Армен Медведев не ограничивался одной лишь историей кинематографа, а давал панорамную картину, свободно ориентируясь в истории вообще. В его изложении события и факты, известные по другим учебникам и книгам о кино, звучат не как унылое, сухое и оттого совершенно неувлекательное перечисление, а так, словно всё это происходило буквально недавно. Великие кинематографисты, чьи имена принято произносить с придыханием и едва ли не шёпотом, предстают живыми людьми, которых мучают сомнения, на которых давят обстоятельства или, наоборот, складываются благополучно и которые переживают радость и горечь открытий и разочарований. Медведев принципиально никого не судит и не осуждает, а, обращаясь к своим студентам в аудитории и через эту книгу — к читателям, настаивает на необходимости погружаться в контекст, находить больше информации, тщательно анализируя прошлое.
Так, Армен Медведев не обходит вниманием народное кино, то есть то, что вызывало зрительский ажиотаж и нередко — пренебрежение и раздражение критиков, которое дорого могло обойтись и обходилось как фильмам, так и их создателям. Например, рассказывая про "Медвежью свадьбу" (1925) Константина Эггерта, ставшую в своё время одним из кассовых лидеров, приводит в пример другой прокатный хит — "Человека–амфибию" (1962) Геннадия Казанского и Владимира Чеботарёва, которых чуть ли не распинали за этот киноопыт, и как результат — блестяще заявленный на старте жанр качественного развития не получил. А Чеботарёв и вовсе предпочёл больше не снимать такого рода фильмы. И таких примеров наберётся не один и не два. Медведев же призывает не замыкаться ни на экспериментальном кино, ни на массовом.
Неожиданный ракурс
Ещё одна несомненная ценность "Сослагательного наклонения" состоит в том, что после прочтения невозможно не заинтересоваться отечественным кинематографом. И если не полюбить его, то увлечься им наверняка получится. Тем более что сегодня практически все фильмы, о которых здесь рассказывается, без особых усилий находятся в Сети.
Кроме известных не только синефилам и киноманам имён признанных классиков — режиссёров Льва Кулешова, Сергея Эйзенштейна, Александра Довженко, Григория Александрова, Леонида Трауберга и Григория Козинцева, операторов Эдуарда Тиссэ, Андрея Москвина и Анатолия Головни — здесь звучат и другие, менее известные, но тоже значимые. Например, оператора Петра Ермолова, работавшего с Яковом Протазановым ("Процесс о трёх миллионах", "Праздник святого Йоргена") и Марком Донским (трилогия о Максиме Горьком), актёра Валерия Инкижинова, снявшегося в главной роли в "Потомке Чингисхана" Всеволода Пудовкина и благодаря удачному стечению обстоятельств избежавшего репрессий, сценариста Александра Ржешевского ("Простой случай", "Бежин луг"), предложившего новую манеру записи сценария, во многом опередившую своё время.
Или, говоря об известных актёрах, например Борисе Андрееве, Армен Медведев предлагает посмотреть на его Харитона Балуна ("Большая жизнь") не с привычного ракурса, а с точки зрения более поздних, "оттепельных" ролей ("Поэма о море", "Жестокость"), чтобы открыть в нём иные, прежде ускользавшие свойства. Рассказывая о Петре Алейникове, партнёре Андреева по нескольким фильмам, говорит не только о его ролях, но и о привычке, сгубившей не одного русского артиста. Ничуть не оправдывая эту страсть, Медведев утверждает, что после "Трактористов" и "Большой жизни" кино чаще предлагало повторы ролей, сделавших Алейникова знаменитым, но в итоге приведших к творческой безысходности.
А из беседы двадцать второй можно узнать, какой фильм закрепил в отечественном кино жанр социальной сказки и почему направление, заданное картиной Юлия Райзмана "А если это любовь?", закрылось, едва успев открыться.
Однако, пожалуй, самым неожиданным оказывается финал "Сослагательного наклонения". Завершаются беседы не Андреем Тарковским, как логично было бы предположить, а… Сергеем Герасимовым. Начинавший в 1920–е как актёр ФЭКС (снимался у Трауберга и Козинцева), как режиссёр он дебютировал в 1930–е, а последний фильм выпустил в 1984 году. По сути его кинобиография и есть история отечественного кино, одна из её версий. Но со времён перестройки устойчивым стало такое восприятие создателя "Семерых смелых" и "Тихого Дона": педагог — великий, режиссёр — плохой. Армен Медведев же последовательно доказывает, что и режиссёром Сергей Герасимов был одним из лучших в границах советского кино, в качестве примера приводя фильмы "Комсомольск", "Учитель" и всегда отменную, штучную работу с актёрами.
На возникающий в самом начале вопрос: "Почему так названа?" — развёрнутый ответ получаешь на протяжении всего чтения. Беседы эти не только о том кино, которое было, но и о том, которое могло бы быть, если бы определённые обстоятельства сложились иначе.
