О башне "Лахта Центра" глазами художника — Михаил Розанов, известный российский фотограф архитектуры, работы которого представлены в собраниях крупнейших российских музеев и частных коллекциях.
В конце 2023 года в рамках второго ежегодного фестиваля творческих и образовательных проектов "Друзья Петербурга" состоялся ваш выставочный проект "Лахта". Одно здание действительно достойно целой выставки?
— Скажу честно, оно достойно не то что выставки, а множества других проектов. В 2018 году вышла в свет книга — художественный фотоальбом, который мы создавали группой фотографов вместе с Юрием Пальминым и Владимиром Фридкесом. Книга посвящена строительству Лахты от начала и до конца, съёмки шли в течение года. Тогда я снимал Лахту впервые, а затем, уже по приглашению фестиваля "Друзья Петербурга", провёл отдельные съёмки для подготовки выставки.
Мне нравится это здание, это очень современная архитектура. Множество вариаций, как сделать геометрическую абстракцию за счёт чётких линий, фактур, света. Вы были внутри? Там невероятно красиво, дизайн напоминает фильмы про космические станции: переходы с уровня на уровень, футуристические интерьеры, стекло, очень много света… Поверьте, хватит материала не на одну выставку.
Каковы первоочередные законы архитектурной фотографии?
— В этом жанре есть два основных подхода. Первый — скажем так, социально–документальный, когда фотограф показывает, как объект вписан в среду, как взаимодействует с окружающим миром, как он погружён в жизнь. Я практикую второй подход: как бы вырываю объект из реальности, показывая его отдельно, сам по себе. В моих работах здание становится самоценной художественной единицей, арт–объектом.
Съёмки Лахты я проводил с катера, который выходил в залив, или с ЗСД, чтобы башня была на фоне неба и воды и минимально — города.
Позвольте задать избитый вопрос, чтобы услышать профессиональную точку зрения художника: башня вписывается в ландшафт того места, где она в итоге была построена? А также в пейзаж, открывающийся с других точек, скажем, из центральной части города?
— Да, эту тему правда обсуждают часто. Я считаю, что в корне неправильно проводить какие–то аналогии с исторической архитектурой Петербурга, в силу того что Лахта — это отдельное явление и стоит особняком. Она не является доминантой общего городского ландшафта, и рассматривать её в этом контексте некорректно.
Это такая самоценная единица, которую, где ни поставь, она будет выделяться, настолько она отлична от любого строения. Эта башня была бы необычна и для Токио, например. Может, только в Дубае не выбивалась бы из общей картины, но там её ценность бы потерялась.
Вы работаете в основном в чёрно–белой технике. Чем это продиктовано и почему цвет для вас не важен? Ведь это одно из самых эффективных средств выразительности.
— Я с вами не согласен. Цвет отвлекает. Чёрно–белая, особенно архитектурная, фотография имеет очень высокий уровень графичности изображения. Мы сразу переводим объект в художественную плоскость: из общечеловеческого цветного восприятия — к фиксации на отдельном объекте. Здесь вновь работает разделение на два подхода: демонстрация связи с реальным миром и создание мира художественного.
При съёмке архитектурных объектов в таком графичном стиле работают три составляющие пространства: линия, плоскость и свет. Геометрия в архитектурной фотографии имеет принципиальное значение. Мы смотрим на соотношение углов, перспективные построения и в них находим идею кадра.
Что нужно знать о фотографии небоскрёбов?
— Нужно знать историю модернизма, понимать его философию. В русской абстракции мы говорим о беспредметном искусстве, когда супрематисты создавали простейшие геометрические формы, которые парят в пространстве без системы координат. Небоскрёбы вышли из этих теорий. Эль Лисицкий — соратник Казимира Малевича, увлечённый концепцией супрематизма — ещё в середине 1920–х создал проекты горизонтальных небоскрёбов. Кстати, одно из зданий бизнес–школы Сколково построены именно по этим идеям. Такая архитектура стала производным от того, что придумывали художники, удивительным продолжением искусства в реальности.
Ещё, безусловно, требуется погружение в историю архитектуры. Конечно же, исследовать школу Баухаус (Высшая школа строительства и конструирования, существовавшая в Германии с 1919 по 1933 год и обозначившая основные принципы архитектуры XX века. — Ред.), знать об архитектонах, которые Малевич разрабатывал в Гинхуке (Государственный институт художественной культуры в середине 1920–х годов в Петрограде — Ленинграде занимался вопросами теории и истории художественной культуры в приложении к новейшим течениям в искусстве. — Ред.). Необязательно погружаться в технические составляющие, надо понимать идею возведения подобных конструкций.
То есть для фотографирования Лахты вам не понадобились чертежи и схемы от проектировщиков?
— Конечно, нет, здесь важно изучение философского аспекта и подходов к изображению. Странно снимать классическую архитектуру, используя модернистские методы. Знание теоретических основ приводит к пониманию.
Сможете ли вы своим экспертным взглядом увидеть ошибки в соблюдении архитектурного стиля в современных зданиях?
— Такого просто не может быть. Строительство такого масштаба невозможно со стилеобразующими ошибками. Это серьёзнейшие комплексы, высочайший уровень подготовки и умений.
Какое здание вам было бы неинтересно снимать?
— Я люблю снимать самую разную архитектуру, очень многие мои работы посвящены классической, модернистской архитектуре в разных городах мира. В течение 2023 года мы совместно с режиссёром Эдуардом Бояковым готовили проект, посвящённый церковной и храмовой архитектуре, — результатом стала опубликованная книга "Стена и слово" о русских монастырях.
Кадр можно сделать даже из "панелек", только их я уже снимаю редко. Довольно однотипные проекты не хочется снимать. Поэтому меня интересуют большие съёмки, интересные задачи.
Такие, как возможные будущие башни "Газпрома" рядом с Лахтой?
— Да, это очень интересно. Я видел проекты, и если это осуществится, мы обретём новые примеры суперархитектуры.
