В подкасте "История по делу" мы рассказываем об истории петербургских домов и бизнес-империях, которые были известны во всей стране и за рубежом. В выпуске про Фрунзенский район речь зашла про бумагопрядильную мануфактуру на Обводном канале.
У первого сезона нашего подкаста есть партнёр — крупнейший на Северо-Западе строительный холдинг "Группа ЛСР".
Текстиль — новое золото
В выпуске про Центральный район Петербурга мы обсуждали дореволюционный шопинг и говорили о том, что одежду покупали очень редко. Одежду шили, или, если не хватало денег, перешивали из старой. И так продолжалось практически до начала XX века. Костюмы и платья берегли как зеницу ока, а пошивка фирменной качественной шинели вообще могла разорить. Вспомните повесть Гоголя "Шинель".
Все виды ткани были очень дорогими. Тому было несколько причин. Россия на конец XVIII — начало XIX века не располагала своими запасами хлопка. В стране не было культуры ткацкого производства. Нет, ткачи были и делали очень неплохие ткани. Но это были либо очень маленькие мануфактуры, либо частники. Промышленного производства ткани, способного удовлетворить внутренний спрос, в стране не было
Правительство не ставило своей целью развитие российской ткацкой промышленности. Ввозная пошлина что на сырьё, что на готовые ткани была одинаковая. Кроме того, бытовало мнение, что стране незачем заморачиваться с собственным производством, достаточно продавать сырьё на Запад, а за вырученные деньги можно было купить отличный заграничный текстиль.
К тому же Англия — родоначальница фабричного ткацкого производства, долгое время запрещала экспорт ткацких станков, чтобы не создавать себе новых конкурентов.
Время перемен
Итак, к середине XIX века в России производство тканей было практически в зачаточном состоянии и страна была зависима от иностранных поставок. Но во второй четверти столетия ситуация начала потихоньку меняться. Россия — перспективный рынок, сюда едут иностранцы, чтобы организовывать производства, в том числе и ткацкие. Англия в 1842 году отменяет запрет на вывоз станков из страны, так как в Европе начинается промышленная революция, и торговать станками и патентами на их производство становится выгоднее, чем тканями. И в России начинают открываться одна за другой фабрики. Одна из таких появилась в Петербурге на берегу Обводного канала.
Сразу после того как Англия сняла ограничение на вывоз станков в 1844 году, купцом 1-й гильдии Джономом Джубом, а также английскими предпринимателями Буском и Лодером была основана Новая бумагопрядильная мануфактура. Почему именно Обводный канал? Во-первых, там были ещё незастроенные участки. Во-вторых, это было рядом с границей города. В-третьих, российская промышленность в момент своего зарождения ориентировалась на импортное сырьё, топливо и оборудование. Логично, что всё это было проще и дешевле подвозить по рекам и каналам.
Предприятие, занимающееся переработкой хлопка, работало, в основном, на привозном британском сырье. После завоевания Российской империей Средней Азии у России появилось собственное сырьё, однако его доставка была длительной и дорогостоящей.
Учредители этой фабрики, как и другие предприниматели Российской империи, работавшие в сфере текстильной промышленности, добились от правительства введения фактически запретительных пошлин на готовые ткани из-за рубежа в 60-е годы XIX века.
Бесправные рабочие
Ткацкое производство начало приносить огромные состояния. Кстати, один из самых известных и богатейших людей империи Савва Морозов как раз занимался текстильным бизнесом. При этом надо отметить, что текстильное производство тех лет нещадно эксплуатировало труд рабочих. Российские экономисты ещё в конце XIX столетия подсчитали, что на английских фабриках рабочий год составлял 2800 часов в год. На российских фабриках царила 24-часовая ежедневная сменная работа, достигая в год до 6078 часов, то есть более чем в 2 раза. При этом английский рабочий в год зарабатывал 329 рублей 34 копеек в год, а российский — всего 136 рублей в год.
Таким образом, в России оплата труда рабочих была в 3 раза меньше, а численность рабочих больше в 4 раза. При этом цены на хлопчатобумажные ткани в России были в 3-4 раза выше, чем в западноевропейских странах.
Жалованье у российского ткача было ниже, чем у рабочих тяжёлой промышленности: в 1880 году оно составляло 16 рублей в месяц, в 1913 — около 28 рублей, в то время как на механических заводах порядка 60 рублей в месяц.
На фабрике помимо кадровых мастеров трудились рабочие-сезонники, приезжавшие в столицу из деревень на заработки. Они часто объединялись в землячества и вели быт сообща (снимали артельную квартиру, платили кухарке и прачке). Им платили ещё меньше, чем постоянным работникам. Кроме того, при любом кризисе от этих приезжих избавлялись в первую очередь.
При таких условиях труда и такой эксплуатации неудивительно, что фабрика во Фрунзенском районе Санкт Петербурга стала одним из центров стачечной борьбы.
Ближайшим поводом к стачке 1896 года послужил отказ петербургских фабрикантов выдать рабочим обычную заработную плату за дни "коронационных торжеств", которые они вынуждены были "прогулять". Дело в том, что в честь коронации императора Николая работникам были дарованы выходные. Но собственники фабрик решили эти выходные дни не оплачивать. А учитывая, что зарплата была маленькая, это послужило толчком к возмущению работников.
Первая стачка
В ответ на это 27 мая дружно забастовали рабочие всех петербургских мануфактур.
В стачке приняло участие свыше 30 тыс. текстильщиков. В руководстве активное участие принимали члены "Союза борьбы за освобождение рабочего класса". Это будущие большевики.
Общие требования всех рабочих получили окончательное оформление на тайном собрании представителей рабочих бастующих фабрик, состоявшемся в конце мая в Екатерингофском парке. Они были тотчас же изданы "Союзом борьбы" в виде листка под названием: "Чего требуют рабочие петербургских бумагопрядилен".
В листке говорилось:
“
Мы хотим, чтобы рабочий день у нас везде продолжался от 7 час. утра до 7 час. вечера, вместо теперешних 6 час. утра до 8 час. вечера.
“
Чтобы обеденное время длилось полтора часа и, таким образом, рабочий день продолжался до 10 1/2 ч. вместо 13.
“
Чтобы расценки везде были повышены…
“
Чтобы шабашили по субботам везде одновременно в 2 часа… (сокращённый рабочий день по субботам)
“
Чтобы было сполна заплачено за коронационные дни.
Стачка продлилась вплоть до 18 июня. Благодаря этой, а также последующим стачкам 1896-1897 годов, 2 июня 1897 года был издан закон о сокращении рабочего дня на фабриках и заводах (при дневной работе — до 11 1/2 часов, а при ночной — до 10 часов в сутки) и об установлении праздничного отдыха.
Эта петербургская стачка была настолько ярким показателем организованной борьбы рабочих за свои права, что Владимир Ленин отметил её как начало планомерного стачечного движения в России.
"1896-ой год: петербургская стачка нескольких десятков тысяч рабочих. Массовое движение с началом уличной агитации, при участии уже целой социал-демократической организации. Как ни мала ещё, по сравнению с теперешней нашей партией, эта почти исключительно студенческая организация, всё же её сознательное и планомерное социал-демократическое вмешательство и руководство делают то, что движение приобретает гигантский размах и значение против морозовской стачки. Стачечному движению по всей России положено прочное основание"
Но поскольку зарплаты так и оставались низкими, то стачечное движение на ткацких фабриках продолжалось. Большевики активно участвовали в революционной пропаганде не только в 1896 году, но и вели там активную пропаганду и в 1905, 1907 и в 1917 годах.
Чем закончилась эта пропаганда — мы с вами хорошо знаем. После революции прядильно-ткацкая фабрика продолжила выпуск пряжи, суровых тканей и ситцев, получив название в честь работавшего здесь революционера-ткача Петра Анисимова — организатора рабочих забастовок, в том числе, знаменитой Морозовской стачки 1885 года.
В начале 90-х годов XX века фабрика пережила период банкротства и разорения. Была закрыта. В 2010 году бывшее промышленное здание превращено в креативное пространство "Ткачи". Сегодня здесь находится деловой центр. Так что, если решитесь прогуляться по набережной Обводного канала, то обратите внимание на дом за номером 60. Полюбуйтесь прекрасной промышленной архитектурой, вспомните историю этого предприятия, которая очень ярко показывает, что отсутствие нормальных условий труда и нещадная эксплуатация никогда и никого до добра не доводили. Ни предприятия, ни страны.
