Рецензия на фильм "В тихом омуте"

Лето 1910 года. В тихой бухте (как почти во всех фильмах Дюмона, действие происходит в Южной Фландрии) обитают два семейства — буржуа ван Петегемы и бедняки Брефоры. Экспрессивность ван Петегемов граничит с сумасшествием, семейство Брефоров, собирателей мидий, напротив, поражает нечеловеческим спокойствием и отсутствием каких-либо эмоций. Поскольку в местности неспокойно — регулярно исчезают туристы, — вверху, на холме, появляется инспектор полиции Машан. Он так толст, что, кажется, вот-вот упадет. Так и есть: он уже катится сверху, как ком, это происходит не в первый раз. Чтобы поднять инспектора на ноги, приходится задействовать пару человек из рядового состава полиции.

"В тихом омуте" Дюмона — метафора, но чего?.. Ну, вот, например, первое, что приходит в голову, — это критика общества: богатейших, беднейших и бюрократии, которая представляет тут своего рода средний класс.

Во Франции критика бюрократии — такая же любимая тема, как и в России. С той только разницей, что у нас бюрократия всякий раз воспроизводится заново — после каждого радикального переустройства, а во Франции, стало быть, наследует непрерывной традиции.

И после 100 лет безрезультатной критики у французского автора, что называется, опускаются руки, и он отпускает полицейского (а заодно и всю бюрократию) на волю абсурда. Последние 10 минут фильма инспектор, в котором на вид примерно 200 кг, парит над бухтой, словно шар, и даже пьет в таком положении на вечеринке. Режиссер словно бы говорит в сердцах: Бог вам судья.

Критика неповоротливой машины бюрократии — традиция французского кино: самые смешные комедии там, как известно, про полицейских. А вот с двумя другими классами интереснее. У Дюмона богатые и бедные одинаково ужасны и отвратительны (некоторые из них еще и каннибалы) и стоят друг друга. С учетом популярности во Франции левой идеи, с учетом могучей традиции философии, выросшей на этой почве, это серьезный сдвиг в сознании, скачок — по французским меркам. Из фильма мы узнаем, что буржуа — результат искусственного отбора, по сути, ван Петегемы — такой печальный "итог капитализма". Но с бедняками тут никак не лучше. Психи тут все — вот что важно.

Это констатация растерянности европейского общества — нынешнего, понятно. Но Дюмон вовсе не социальный режиссер. Герои и сюжеты Дюмона прорастают из природы, и людей тут, что называется, засасывают не законы капитализма, а сама тина истории. Глупость, безумие и бесчеловечность, многочисленные пороки общества, по Дюмону, — это неизбежная игра природы, вещь в своем роде неотменимая. В известной работе про "Мертвые души" Гоголя Василий Розанов писал, что в поэме только двух персонажей можно считать живыми: это крестьяне, которые спорят, "доедет ли колесо в Москву или не доедет". А все остальные тут — мертвецы, замечает Розанов. У Дюмона примерно то же самое: все тут мертвецы, да еще и психованные — и спасти их не может уже ничего, кроме вмешательства свыше. А оно тут как раз и будет, не переключайтесь.

Американские режиссеры снимают в таких случаях фильм-катастрофу и надеются только на себя, французское кино ударяется в черный юмор и надеется на вмешательство свыше. Российскому сознанию второй вариант, конечно, ближе, чем первый.