Часть экспертов считает, что традиционного осеннего оживления спроса на недвижимость в России ждать не приходится. Для Петербурга, как и для многих других мегаполисов, эта рутинная на первый взгляд новость означает наступление новой долгой эпохи. Как ее потом назовут, зависит только от нас. Архитектурный критик Мария Элькина подготовила программный манифест, согласно которому встретить новую эпоху без катастроф и потерь можно, только радикально пересмотрев взгляд на то, что такое город и как им управлять.
К ситуации кризиса Петербург подходит давно. Сохранность исторического центра далека от идеальной, а качество жилья в новых районах иногда так плохо, что это трудно взвешенно доказать. Потому что труднее всего обосновывать очевидное. Строители жалуются на отсутствие внятных правил игры, градозащитники — на разрушение памятников, в генеральный план было предложено много сотен поправок. Объективных достижений немного, и субъективного ощущения благополучия давно нет. Одно время могло казаться, что все дело в отдельно взятых, пусть и многочисленных, проблемах, локальных конфликтах интересов. Сейчас можно уверенно констатировать: изменить что–то можно только на глобальном уровне.
Будущее все настойчивее заявляет о своей неизбежности. Последние пару лет многие эксперты и девелоперы довольно однозначно утверждают, что торговыми центрами город насыщен или перенасыщен. Этой осенью некоторые прогнозируют даже падение цен на жилье.
Речь не идет о периодичных колебаниях рынка. Ситуативно спрос может расти, но стратегические предпосылки к его сохранению на уровне последних лет отсутствуют. Изжила себя парадигма, в которой мы жили последние четверть века, то есть как минимум начиная с момента возвращения городу названия Петербург.
Новую эпоху, уже по большому счету наступившую, пока трудно однозначно охарактеризовать. Уверенно можно сказать только то, что с точки зрения ценностей и стереотипов предыдущей она несет с собой крах.
Со стереотипами все более или менее понятно, мы верили в экономический рост, в то, что в простых показателях вроде средней зарплаты качество жизни будет расти, что исторический центр нужно сохранять. Не было бы ничего плохого, если бы не подспудное ощущение, что все это должно происходить само собой, по магической коммунистической разнарядке или благодаря невидимой, но доброй руке вечно растущего рынка. Вопрос "как" выпал из повестки дня. Что касается ценностей, то с ними еще сложнее, потому что они практически не формулировались, а задавались по факту.
Эпоха потребления
Сейчас вектор развития Петербурга задается генеральным планом, который в его нынешнем виде является техническим документом, регулирующим расположение тех или иных функциональных зон. По сути, его главная функция — обеспечение интересов разных инвесторов, регулирование их отношений с городом и друг с другом. Общественный интерес соблюдается скорее вынужденно, то есть как результат громких кампаний, скандалов и ошибок.
Если за ним и стоит стратегия, то она заключается в достижении ряда показателей вроде возможности попадать за некоторое количество десятков минут из одного конца города в другой. И, конечно, пресловутое обеспечение населения жильем, доставшееся в наследство от последних двух советских генпланов.
При предыдущих губернаторах запустили реализацию ряда крупных инфраструктурных проектов: КАД, ЗСД, новый стадион. Характерно, что и они не были привязаны к достижению ясной цели, а рассматривались (в части случаев справедливо) как необходимое благо. Резюмируя, можно сказать, что неназванным мерилом успешности городской стратегии все предыдущие годы было потребление, иногда в более, а иногда в менее приемлемых формах происходившее на всех уровнях. Жители потребляли квадратные метры и минимальные предлагающиеся к ним удобства, застройщики потребляли землю и инфраструктуру, городской бюджет — инвестиции от застройщиков, все мы вместе — новые красивые дороги и прочие приятные побочные эффекты экономического роста. Характерно, что и Стратегия–2030, выпущенная правительством некоторое время назад, идет по тому же пути: обещает улучшение целого ряда показателей, подсказывает, что завтра будет еще лучше.
Эпоха созидания
Хорошо жить хорошо, с этим не поспоришь. Тем не менее слово "потребление" следует воспринимать негативно, потому что оно предполагает однобокое и пассивное отношение к городу. С этической точки зрения оно было сомнительно, но при высоких ценах на энергоресурсы не давало моментального отрицательного эффекта.
Теперь, чтобы выжить и преуспеть, необходимо от потребительской модели уйти и прийти к гуманистической. Рассчитывать на людей, а не на стечение обстоятельств. Ощутить почву под ногами. Пафосно говоря, начать можно было бы с созидательного отношения к самому Петербургу.
Вместо того чтобы заниматься посильным улучшением существующего генерального плана или разработкой еще одного, схожего по структуре, следует изменить подход к управлению. Перестать робко дирижировать стихийными процессами и начать рисовать и воплощать в жизнь картину благополучного будущего, в котором уже нельзя будет рассчитывать на анестезию в виде высокого спроса на новостройки и пополнения торговых центров новыми брендами.
Благо дело, в мире уже существуют и неоднократно опробованы инструменты для того, чтобы это делать. Ценности и приоритеты задаются документом, который может называться мастер–планом.
Он должен быть не заменой генеральному плану, а иерархически на ступень выше. Если генплан технически регулирует расположение объектов в городе, то мастер–план показывает, как и зачем это должно происходить.
В еще более широком смысле мастер–план отличается от прочих технических документов тем, что он связывает градостроительную политику и с источниками, и со смыслом существования города.
Капитал
Вектор развития Петербурга на самом деле не так сложно отыскать. Обрывками он неоднократно был озвучен, все остальное вытекает из непреложных обстоятельств.
Город утратил столичную функцию, ради которой был построен, но сохранил положение "окна в Европу", на берегу реки и моря. Это значит, что здесь можно было бы развивать любого рода транзит, от пассажирского до грузового. Отсюда вытекает необходимость улучшать инфраструктуру в том и другом направлении. Склады, дороги и железные дороги, аэропорт(ы), морской вокзал должны быть в центре внимания.
Петербург недоиспользует воду. Яхт–клубы, водные такси и автобусы, прогулочные набережные, кафе у пристани, пляжи — ощущение города у воды целительно как для экономики, так и для самоощущения.
Неоспоримо главный капитал Петербурга — исторический центр. Он же и главная сложность, поскольку его довольно сложно сохранить. Сейчас аварийных домов сотни, и даже на глаз заметно, что их становится больше. Причина в том, что историческая часть большая и мало приспособленная для жизни семей. Только в самом–самом центре это компенсируется престижностью места. Надо по мере сил улучшать качество среды, но вместе с тем понимать, что радикально изменить ситуацию не получится. Значит, изменить нужно представления. Сейчас мы по привычке считаем, что недвижимость экономкласса должна находиться на окраинах. Хотя можно было бы исходить из того, что центр — это такая демократичная зона, где живет молодежь, богема, пенсионеры, работают бары, галереи, технопарки. А как раз на отдаленные районы стоило бы смотреть как на место размеренной семейной жизни.
При этом нужно понимать, что объемы стройки, скорее всего, сократятся и основной задачей станет улучшение того, что построено раньше. Это, во–первых, означает, что нужно будет научиться искусству сбора и анализа информации, действительно открытых общественных слушаний, работы с муниципалитетами. Например, чтобы понимать, как улучшить Богатырский проспект, совершенно необходимо подробно представлять себе возраст, социальный статус, интересы, образ жизни и доходы жителей, а заодно и транспортную ситуацию. Во–вторых, никакие положительные перемены будут невозможны без участия людей. Если в эпоху потребления житель города думал, сколько квадратных метров и на каком расстоянии от метро он может себе позволить, то в новую эпоху нужно дать ему возможность улучшать условия жизни и/или работы, вкладываясь не только деньгами. Самый простой вариант — дома, где владельцы квартир сами полностью создают планировки: у них в распоряжении есть блок определенного размера и подведенные коммуникации, а как разделить его на помещения, они решают сами. В теории то же самое можно делать с местами образования и отдыха. Принцип один: недостаток возможностей не выливается в снижение качества, а компенсируется совместными усилиями. Только это поможет преодолеть отчужденность, которая тщательно создавалась на протяжении десятилетий в спальных районах.
Эдем
Наконец, для Петербурга совершенно обязательны такие банальные вроде бы вещи, как доступные улицы для всех и забота об окружающей среде. Надо сделать так, чтобы было легко дышать и приятно купаться, а по главным городским проспектам гуляли бы с детскими и инвалидными колясками. Важность социальной и экологической политики можно доказать с прагматической точки зрения, но много ли у нее искренних оппонентов?
Смысл мастер–плана в том, что эти или некоторые другие принципы не просто провозглашаются, а превращаются в цели и руководство к принятию решений на всех уровнях. В конце концов они должны быть доведены до более мелких, районных планировок — которых тоже, к слову, сейчас нет.
Для того, чтобы создать такой полноценный документ, нужно время, возможно, пара лет, и начинать нужно было вчера. Можно ждать у моря погоды, но так вернее дождешься шторма, а не то цунами.
Пока разговоры о необходимости кардинального пересмотра градостроительной политики звучат как беспочвенная паника. Это только потому, что людям не свойственно верить в плохой исход до тех пор, пока они не столкнутся. Современная история знает не так мало случаев, когда города приходили в упадок из–за того, что не успели вовремя измениться, и наоборот, когда своевременная смена точки зрения делала чудеса. Самое простое, что у нас перед глазами, — множество небольших российских городов, пришедших в упадок за последние два десятка лет. Или печально известный Детройт. Нью–Йорк в 1970–е выжил только благодаря тому, что выскочил из индустриальной модели. Лондон сегодня и Лондон XIX века, по сути, представляют собой два разных города: индустриальный мегаполис в первом случае и мировой финансовый центр во втором.
Весь урбанистический опыт последних 100 лет показывает: самосознание для города крайне, иногда жизненно важно.
В хорошем случае Петербург мог бы стать пристанищем легкомысленных или, наоборот, слишком задумчивых людей, небогатым, но свободным и обаятельным мегаполисом. Туристы после Эрмитажа могли бы зайти на рыбный рынок или в район, где молодые деятели искусства и литераторы живут на дебаркадерах.
Петербуржцы были бы исключительно пристойно одеты и покупали на завтрак недорогие экзотические фрукты благодаря близости порта. Вокруг "муравейников" жители открыли бы спортивные центры, а то и разбили бы огороды. Путь в этот эдем не так долог, как кажется, и гораздо менее мучителен, чем бесконечный подсчет проданных и купленных квартир–студий.
Десять принципов нового Петербурга
Свободные территории для улучшения качества среды
В Петербурге очень низкая средняя плотность застройки, так исторически сложилось. Внутри города существуют огромные незастроенные или неиспользуемые лакуны. На них можно смотреть только как на шанс восполнить пробелы, в первую очередь в том, что касается озеленения.
Демократичный центр — буржуазные окраины
Мысль, будто центр Петербурга должен быть дорогим только потому, что он центр, абсурдна. Опыт показывает, что сохранить такого рода среду можно или за счет туристов, что всегда опасно, либо за счет молодежи и пенсионеров. Тем же, кто обзавелся детьми, автомобилем и буржуазными привычками, куда комфортнее будет там, где больше зелени и свободных пространств.
Санкт–Петербург — хаб между Европой и Азией
Стать таким хабом планирует находящийся в 400 км Хельсинки. По многим показателям у Петербурга больше шансов, но, чтобы их реализовать, нужно развивать транспортную и логистическую инфраструктуру.
Приспосабливать, а не строить
Главная проблема Петербурга на сегодня — не недостаток недвижимости, а качество среды. Его нужно улучшать как в центре, так и в спальных районах. Управлять этими изменениями так же важно, как и новыми проектами.
Вода — главный источник
Первый главный архитектор Ленинграда Николай Баранов высказал мысль, что город надо развивать вдоль воды, больше 70 лет назад. Все с этим согласны, но прогресс пока скорее отрицательный. Пора наверстывать.
Рабочие места в каждом доме
Благосостояние современного города зависит и от того, сколько людей проходят по его улицам и пользуются услугами мелких предпринимателей. Открытые первые этажи и удобство для пешеходов должны стать обязательным петербургским правилом.
Решения на основе информации
В Петербурге огромное количество неверных решений было принято только потому, что власти мало что знают о городе и тем более не могут эту информацию систематизировать. Цифровая платформа, которая собирала бы информацию, синтезировала и анализировала ее, — не блажь, а необходимость. Ее и изобретать не надо с нуля — аналоги существуют во многих городах мира. Команда ИТМО из года в год выигрывает чемпионаты по программированию. Трудно поверить, что мы не смогли бы с этим справиться.
Общественный транспорт значит все
Город становится городом тогда и только тогда, когда его части связаны между собой. К тому же только хорошая транспортная доступность позволяет делать отдаленные от центра районы функционально разнообразными, в противном случае в них так ничего и не появится, кроме жилья.
Петербуржцы — создатели, а не потребители города
Открытость информации о городе и его планах, возможность участвовать в слушаниях, запустить проект в своем районе — тут важен в первую очередь психологический момент. Люди начинают обживать город, когда чувствуют его своим.
Новая архитектура — новый символ города
Петербург не сможет бесконечно поддерживать статус красивого и интересного для туристов города, если ценность в нем будет представлять только историческое наследие. Художественная ценность строящихся объектов должна быть таким же важным критерием, как функция.
