1 октября КНР отметит свое 70–летие.
Всего через неделю тренирующиеся в последние ночи в Пекине военные и техника пройдут строем по площади Тяньаньмэнь перед партийным руководством и высокими гостями в день 70–летия образования КНР. Китай вступит в новое десятилетие своей современной истории — десятилетие, которое наверняка станет достаточно непростым.
Вряд ли стоит напоминать, что за последние полвека самая населенная стра-на мира совершила и самое масштабное экономическое чудо, выведя из бедности 800 млн человек и превратившись в крупнейшего производителя промышленной продукции на планете. Китай показал: если власти желают сделать свою страну экономически процветающей, в мире нет силы, способной этому воспрепятствовать. Китайцев никто не ждал, но они сумели всеми правдами и неправдами занять свое место на глобальном рынке. В 2018 году страна обеспечила выпуск около 65% произведенных в мире смартфонов, 60% компьютеров и оргтехники, спустила на воду 43% тоннажа торговых судов и отгрузила заказчикам 33,4% автомобилей, походя построив 2,78 млрд м2 жилья, 5,9 тыс. км современных многополосных автострад и 2,2 тыс. км скоростных железных дорог.
Однако сейчас все впечатляющие экономические успехи поставлены на карту большой политики. Хозяйственный рост последних лет сделал власти Китая слишком самоуверенными. Создав одну из лучших в мире армий и доведя расходы на оборону со $105 млрд до $250 млрд за последние 10 лет, они стали рассматривать свою страну как ведущую морскую державу (Эдвард Люттвак недавно даже отметил, что этот факт напрягает Вашингтон так же, как строительство флота кайзеровской Германией устраняло сомнения Лондона на тему вступления в Первую мировую войну). В попытке ускорить свое технологическое развитие Китай санкционировал не имевшую аналогов в истории кампанию промышленного шпионажа, обходящуюся одним только Соединенным Штатам в $600 млрд в год. Уверовав в политическую устойчивость, руководство отказалось от крайне успешной политики смены поколений высших управленцев, открыв Си Цзиньпиню путь к пожизненной власти. В Пекине не учли лишь одно обстоятельство.
Десятилетиями экономисты по всему миру говорили о зависимости Китая от внешних рынков. Действительно, в 1990–2010 годах до 35% прироста ВВП обеспечивалось за счет роста экспорта. В 2009–2010–м на фоне мирового финансового кризиса власти начали переориентироваться на развитие внутреннего спроса, надувая гигантский кредитный пузырь, и отрапортовали о том, что перекос устранен. Между тем, как сейчас оказывается, проблема состояла больше в импорте, чем в экспорте.
Несмотря на уверения местных патрушевых и чемезовых, Китай крайне зависим от поставок западных комплектующих и от импортных технологий: достаточно сказать, что лишь 18% используемых в китайских смартфонах, компьютерах и планшетах микрочипов производятся в Китае (причем половина из этого числа — на заводах западных компаний), а заблокировав обновления своих операционных систем, Google и Microsoft могут за несколько месяцев поставить на грань банкротства Huawei с его $100–миллиардными продажами.
Китай (как, замечу, и Россия, несмотря на несопоставимость масштабов) был успешен не вопреки интересам Запада, а подстраиваясь под них; не нарушая законов глобальной экономики, а используя их к своей выгоде. Сейчас под парадные марши он меняет курс, полагая, что стал самодостаточным игроком, — опять–таки, в чем–то похоже на Россию. Какими окажутся последствия, сказать пока сложно, но официальные темпы роста ВВП упали до 6,2% годовых во II квартале, промышленного производства — до 4,4% в августе, а прирост кредитов реальному сектору за последние 5 лет оказался большим, чем вся задолженность американских корпораций. Как Россия могла после трагедии MH–17 отступиться от Донбасса и, вероятно, даже сохранить Крым без особо болезненных последствий, так и Китай в 2017–м мог пойти на показательные, но не слишком дорогие уступки Дональду Трампу, потеряв в год $10–12 млрд, а не те $90 млрд, в которые обойдется ему в 2020–м одно лишь увеличение американских пошлин. Но, видимо, "головокружение от успехов" — это то, с чем не может справиться ни один авторитарный политик.
Чего же стоит ждать Китаю и нам в ближайшие годы? На мой взгляд, его экономика не может развиваться прежними темпами по объективным причинам. В любом случае 2020–е должны были стать временем перехода к более низким темпам роста и паттернам поведения, близким развитым странам. Сейчас вероятность этого снижается: власти будут делать все, чтобы показать: перед лицом противника мы не изменим наших ориентиров. Отказ от компромиссов только усилит нажим со стороны США: сегодня желание "наказать Китай" — единственное, что объединяет республиканцев и демократов.
При этом вряд ли экономический кризис разразится в ближайший год, без чего поражение Трампа на выборах маловероятно, — и это значит, что после его переизбрания торговая война развернется с новой силой и в Пекине, скорее всего, действительно пожалеют о своем выборе.
Все это весьма печально — и не потому, что любое сотрудничество лучше вражды, но потому, что главные тяготы бессмысленной конфронтации лягут в итоге на плечи рядовых китайцев, людей, которые совершили настоящий подвиг, превратив свою страну в первоклассную державу и которые давно заслужили не новых битв, а устойчивого и спокойного процветания…
