По данным HeadHunter, год назад 58% работников называли удалёнку некомфортной и торопились вернуться в офис. Сегодня таких лишь 2% (но из тех, кто всё ещё работает из дома). Больше половины опрошенных трудятся в гибридном формате. Причём к этому побуждают сотрудников их руководители. 42% компаний заявили, что продолжат совмещать дистанционный формат работы и офисный.
Экономические исследования демонстрируют: экономика действительно выигрывает от удалёнки, если работники бывают в офисе 3–4 дня в неделю. Меньше уже вредно для производительности и коллективного креатива. Но даже такой распорядок сильно меняет условия для городской среды. Преимущество убогих высоток у метро теряется по сравнению с комфортным малоэтажным кварталом с более низкой транспортной доступностью.
Смерть спальных форматов
В итоге новый шанс для развития получают более обширные территории, относящиеся не только к городскому центру, но и к агломерации. Как говорят в HeadHunter, в апреле работодатели Петербурга разместили 4,700 вакансий с удалённым форматом работы — это в 16 раз больше, чем год назад. Но от общего числа заявок — лишь 5%.
Но обернуться это может и "смертью" спальных районов: или, вернее, их функциональным перерождением. "Современный образ жизни горожан формирует новые запросы на инфраструктуру в жилых районах, — комментирует Екатерина Малеева, директор проектов "КБ Стрелка". — Раньше эти районы были монофункциональными, часто люди приезжали домой только переночевать. Сейчас сформировался запрос на жизнь, работу и отдых в районах, где есть разнообразные сервисы, развитая инфраструктура, где проходят мероприятия, есть образовательные возможности. Спальные районы не превратятся в многофункциональные (mixed-use) пространства быстро. Но если тренд на удалённый формат работы и учёбы сохранится, то функциональное разнообразие, вероятно, продолжит расти. Такая трансформация районов позитивно скажется на развитии городских территорий, позволит снизить нагрузку на транспортную инфраструктуру города, что способствует в том числе решению проблемы с пробками и повышению качества воздуха".
Вряд ли какой-то шанс создать альтернативную среду есть у субурбии (ближний пригород), поскольку она всегда была лишь придатком городского центра, считает, в свою очередь, Денис Соколов, руководитель департамента исследований и аналитики Cushman & Wakefield в Восточной Европе. Однако он верит, что такой шанс сейчас появился у городов в агломерации.
"Если раньше город-субмиллионник абсолютно не мог тягаться с большим городом, то сейчас крупный работодатель вполне может начать создавать там социально-экономический пузырь — некую комфортную среду для тех людей, которые зарабатывают и получают хорошую зарплату, — считает Соколов. — Но важный вопрос, что этим людям нужно, потому что в последние годы наши власти приучили нас к тому, что народу нужны только скамейки и велодорожки, а ведь есть ещё потребности в самореализации, образовании, медицине. Если выбирать, например, между московской субурбией и, условно, жизнью во Владимире и Калуге, в каком-то социально-экономическом пузыре, я думаю, что небольшие города вполне смогут составить конкуренцию".
В этом смысле хороший шанс есть и у петербургских городов-спутников, исторически сконцентрировавших у себя часть городских функций. Это, например, Пушкин, Павловск, Сестрорецк, Всеволожск, Кронштадт, а также новый город-спутник Южный. "Другое дело, что в них всё равно за счёт очень мощного притяжения центра Петербурга сохраняется маятниковая миграция", — отмечает директор Института дизайна и урбанистики Университета ИТМО Сергей Митягин.
Серый пояс возражений
Впрочем, у идеи всеобщего расселения по агломерации есть немало контраргументов. Во-первых, мобильность населения не так высока, так что даже из Девяткино никто быстро переселяться не побежит. Другой аргумент состоит в том, что город всё равно остаётся местом встреч для людей, даже если они не ходят в офис. И разъезжаться на слишком большие расстояния никто не захочет.
"Уже когда телекоммуникации только развивались, появилась точка зрения, что интернет заменит дальние авиаперелёты, но по факту это дало обратный эффект. Интенсивность разъездов, наоборот, выросла, этот фактор усилил потребность людей в личных встречах", — напоминает Александр Холоднов, директор аналитического и проектного центра Urban Pro.
Но, пожалуй, главный фактор — это неосвоенный серый пояс. "Где-то в середине 2010-х годов активно застраивали пригородные территории, Мурино, Кудрово, Шушары, но сейчас их доля во вводе сократилась, акцент идёт на развитие территорий в центральной части города, в сером поясе. То есть мы скорее наблюдаем процесс возврата в город", — считает Холоднов.
"Да, можно сфокусироваться на сером поясе и эти территории как-то развивать, но если это сделать, то это приведёт только к повышению плотности населения и соответствующим проблемам в городе, — отмечает Сергей Митягин. — Есть альтернатива: офисы и жильё строить в Ленобласти, в Колпино и Пушкине, чтобы именно там люди находили себе работу, а на месте бывшего промышленного пояса создать опоясывающий каркасный парк. Пускай люди туда едут отдыхать".
Митягин отдельно подчёркивает, что один только транспорт не решает проблему городов-спутников. Главное — параллельно создавать новые функции. Иначе это запустит, наоборот, "антиагломерационный сценарий", повышающий маятниковую миграцию. "Человек должен знать: 10 минут — и он будет в центре города, но он туда будет ехать в выходной или ради какого-то события, а не каждый рабочий день, потому что у него в районе всё есть — и работа, и обслуживание", — объясняет эксперт.
Сигнал дан сверху
В целом аналитики согласны, что, скорее всего, какой-то выраженной тенденции мы не увидим: развиваться будут разные форматы и направления, но именно агломерационного сценария уже не избежать. Кажется, эта идея захватила и Кремль. Сейчас в самых высоких кабинетах прорабатывается масштабнейший план развития инфраструктуры по всей стране: на момент публикации он только готовился и оценивался по верхней границе в 22 трлн рублей за 9 лет. В конечном счёте это повысит роль агломераций.
Какое-то шевеление проявили и местные власти. Губернатор Петербурга Александр Беглов на отчётной встрече с президентом вспомнил про газификацию агломерации (хотя вроде бы эта проблема должна больше волновать его коллегу Александра Дрозденко). Также Смольный планировал привлечь обещанные президентом дешёвые инфраструктурные кредиты и в общей сумме направить на развитие транспорта свыше 400 млрд рублей. Часть этих денег достанется агломерационным проектам (но детали пока неизвестны). Наконец, весьма свежо прозвучала идея Беглова усилить представительство агломерации в Госдуме единой депутатской группой от Петербурга и Ленобласти. Это особенно примечательно, если учесть, что по итогам выборов в Москву должен отправиться политический тяжеловес Вячеслав Макаров.
Во всей этой истории нужно иметь в виду ещё один очень важный транспортный инвестиционный проект — Высокоскоростную магистраль (ВСМ) между Петербургом и Москвой. По задумке, она должна сократить время в пути между двумя столицами до 2 часов 19 минут. Видно, как торопятся с проектом: начать строительство отдельных участков планируется уже в 2022 году, а первые поезда пустить к 2027-му. Когда это будет сделано, может оказаться, что это не Ленобласть стала частью петербургской агломерации, а Петербург влился в некую супер-агломерацию, назовём её для утешения петербургско-московской.
"В этом плане нет ничего страшного, потому что на самом деле это подход к созданию так называемых глобальных городов, которые становятся центрами мировой экономики, — туда выгоднее и эффективнее организациям переводить свои штаб-квартиры, — отмечает Сергей Митягин. — Для Петербурга это хорошая история, потому что это позволит переводить какие-то функции из Москвы, которая в настоящее время является основным экономическим центром".
