Новый старый дворец: каким мы увидели Летний дворец Петра I после реставрации

Автор фото: Андрей Кульгун

 

Летний дворец Петра I для выросших в этом городе — неотъемлемая часть его, как полуденный залп пушки, хрустальные колонны "Автово" и жирный рубенсовский Вакх в Эрмитаже. К дворцу все привыкли со школьных экскурсий. Это одна из старейших построек Петербурга, где сохранился интерьер трехсотлетней давности. Кабинет редкостей на втором этаже. Конечно, такая старина для Парижа и Рима почти и не старина: по сравнению с древними городами Петербург — юноша, говорящий баском, подражая взрослым. Но при всем при том аутентичных построек начала XVIII века у нас наперечет.
Реставраторы гуськом ходят в Летний дворец, чтобы посмотреть на росписи и резьбу Петровской эпохи. Этот небольшой дом в углу сада, где Фонтанка берет начало из Невы, — не шедевр всех времен и народов, но место, где мы ищем встречи с genius loci Петербурга.
Он был закрыт на реставрацию дольше, чем Летний сад. Споры о новом саде теперь утихли. Те, кто гуляет с детьми, рады зеленой зоне в самом центре. Возмущенная общественность находит для негодования новые поводы. Ну а туристы как шли гурьбой поглазеть на достопримечательность, так и идут. Дворец, кстати говоря, все эти страсти в свое время миновали. Ни вопиющего новодела, ни искажения привычного образа в реставрации здания нет. После вскрытия фундамента, повидавшего на своем веку немало наводнений, больших проблем обнаружено не было. Время ушло на борьбу с грибком, вездесущим на наших болотах.
В общем, кардинальных изменений удалось избежать. Расчищены плафоны — аллегорические композиции в честь триумфов непобедимой и многострадальной России. Воссозданы паркет и обивка стен залов декоративными тканями. Отреставрирован рельеф в честь побед в Северной войне на камине работы знаменитого скульптора Андреаса Шлютера. На экспозиции теперь представлены преимущественно экспонаты Петровской эпохи.
Вот он, новый старый дворец Петра, уцелевший при перестройке сада, при большевиках и в фантастические 1990–е. Он хранит память о том, с чего начинался этот город, чтобы любая уплотнительная застройка заведомо была нонсенсом.