На фоне построенных рядом многоэтажек старый дом на Ждановской улице, 27, выглядит скромно и даже как-то архаично.
Неброская окраска, первый этаж, вросший в землю по середину окна и превратившийся в цокольный. Между тем это, пожалуй, последний в Северной столице памятник, оставшийся от торговой империи семьи Фогтс, или, как её называют порой в старых справочниках, Фокс, отличавшейся невероятным разнообразием направлений деятельности и тонким чутьём на изменение конъюнктуры рынка. Чем только эти Фогтсы не занимались!
Связи с нашей страной у этой семьи любекских купцов были давние: их бизнес строился на международной торговле разнообразным алкоголем. В России действовала целая сеть торговых точек, специализирующихся на вине и пиве, как импортных, так и местных сортов. В Санкт–Петербурге таких лавок было несколько, в разных районах. При этом сами купцы родной Любек покидали неохотно и в городе на Неве до поры не бывали, предпочитая управлять делами удалённо. Первыми Фогтсами, нарушившими эту традицию, стали представители младшего поколения семьи, два брата — Вильгельм Николай Август и Генрих Фридрих Адольф.
Навести порядок с вином
Началось всё с того, что семья отправила старшего из братьев — Вильгельма — в Одессу, представлять её интересы, как сейчас сказали бы, в совместном предприятии — торговом товариществе Кельнера. Судя по всему, там у него всё получилось, потому что спустя несколько лет, в 1864–м, его перебросили в Петербург, — проинспектировать работу принадлежащих Фогтсам винных погребов и навести порядок в делопроизводстве.
Прибыв в столицу, Вильгельм обнаружил вполне ожидаемую картину: расслабившиеся в отсутствие хозяев управляющие мухлевали со страшной силой, прибыли падали, с документацией была такая путаница, что не враз и разберёшь. На наведение порядка потребовалось несколько лет. За это время Вильгельм Николай Август успел в Петербурге обжиться и даже жениться на юной Генриетте Шарлотте — дочери делового партнёра, голландца де Миттенера. Вскоре стал отцом двоих детей — мальчика и девочки. Возвращаться в Любек у него не было ни желания, ни причин. А вот помощник Вильгельму был нужен, потому что сеть торговых точек росла, а рук элементарно не хватало. Поэтому он вызвал к себе из Любека младшего брата — Генриха. И управлять семейным предприятием они стали уже вдвоём. Брат, кстати, тоже вскоре женился, стал отцом четырёх дочерей, накрепко связав свою судьбу с Петербургом.
Жизнь за бульон
Виноторговая компания под руководством Фогтсов окрепла и расширилась, но братьям этого уже было мало. Они искали пути диверсификации бизнеса. Одним из этих путей стало представительство в России компании барона Юстуса Либиха, специализировавшейся на производстве "Мясного экстракта". По сути это был бульонный концентрат, предшественник "Магги" и "Кнорра". Вкус он, если верить свидетельствам современников, имел преотвратный, зато был невероятно питательным, а потому быстро вошёл в пайки французской, немецкой и русской армий. Армейские заказы — дело выгодное, так что братья отхватили хороший куш. Но вот проблема: в России у Либиха был конкурент — Всеволод Клечковский, выпускавший свой вариант концентрата, более дешёвый и более приемлемый по вкусу. Что неудивительно: в качестве сырья он использовал мясо куропаток.
Стремясь вытеснить продукцию Клечковского с рынка, братья Фогтс развернули против неё настоящую, как сказали бы сегодня, PR–атаку. На протяжении нескольких месяцев все крупные газеты России печатали заказные статьи, повествующие о низком качестве этого экстракта, несоответствии требованиям гигиены и так далее. В результате конкурент разорился, но эффект от публикаций оказался сильнее, чем рассчитывали братья: их бульонный бизнес к концу 1870–х тоже пошёл под откос. Впрочем, предприимчивые немцы не растерялись — вместо бульонного концентрата стали торговать сухим и концентрированным молоком, которое также охотно закупало военное ведомство.
Асфальт как бизнес
Но тут внимание Фогтсов привлекло другое направление бизнеса. Как раз в 1870–х в моду вошло новое дорожное покрытие — асфальт. Петербургский инженер Иван Бутац потратил полжизни на то, чтобы убедить власти в его преимуществах по сравнению с булыжным мощением и брусчаткой, и в 1872 году открыл наконец на Волге, под Сызранью, завод по производству асфальта и гудрона. Дело себя оправдывало: к этому времени российские города один за другим стали заказывать ему асфальтирование своих центральных улиц, выделяя на это немалые бюджеты. Так, за асфальтовое покрытие Тверской Московская дума заплатила инженеру 50 тыс. рублей. Вильгельм и Генрих поняли, что это направление нужно развивать, пока за него не взялись другие, и быстро учредили "Высочайше утверждённое Товарищество для производства асфальтовых дорог". Вот тут–то и появляется в их биографии тот самый дом на Ждановской, 27. Первый его этаж отводился под лавки, на втором было несколько квартир, сдаваемых внаём, на третьем с комфортом разместились оба брата с семьями, а во дворе позади особнячка вместо вполне ожидаемого парка с фонтаном расположился асфальтовый завод.
Компания Фогтсов в 1880–1890–х была, пожалуй, крупнейшим дорожным предприятием столицы. Братья предлагали полный комплекс работ — от демонтажа булыжной мостовой до укладки бетонного основания, заливки асфальтом и даже гарантийного обслуживания дороги на протяжении нескольких лет. Сырьё, кстати, закупалось ими на том самом сызранском заводе Бутаца.
В 1883–м не стало младшего брата — Генриха, в 1905–м покинул этот мир старший. Их асфальтовый бизнес поглотили конкуренты, армейские заказы на концентраты перехватили другие ловкие поставщики, но налаженная виноторговая сеть ещё долго приносила доход потомкам любекских купцов. Послать прислугу "к Фоксу" за пивом или шампанским было в Петербурге делом таким же привычным, как взять на прогулку зонт.
